– Только дай мне подумать, как сделать так, чтобы не испортить отношения с занудой. – Клаус наморщил лоб. – Если они поженятся и мы будем дружить семьями, то он станет до самой старости напоминать мне, что я познакомил тебя с его невестой.

– Не волнуйся заранее, – усмехнулся Гарри. – Она может в любой момент передумать.

– Пойдем, пока я не передумал. Постараюсь тебе помочь, но помни, что я делаю это только ради тебя, так как ты – мой лучший друг, а не из-за твоего подлого шантажа, – подчеркнул Клаус.

Когда они подошли к Лее, Клаус представил их друг другу. Гарри же, внимательно рассмотрев девушку и, услышав нежный голос, подумал: «Вблизи она еще прекраснее, нежнее и изящнее… Она – именно та, кого я всегда мечтал встретить».

* * *

Просидев около получаса, Джули свернула и третье полотно. Положив холсты на стоящий в прихожей шкаф, она решила, что завтра непременно отнесет их в багетную мастерскую, чтобы одеть в рамы. Ради этого она готова расстаться даже с оставшимися у нее в кошельке тридцатью фунтами.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Несмотря на выходной день, актеры и другие работники театра по просьбе мистера Гоулда беспрекословно согласились провести внеочередную репетицию в воскресенье днем. Мистер Гоулд, который начал обзванивать всех в субботу после обеда, говоря о срочных причинах переноса репетиции с понедельника на воскресенье, сослался на свое улучшившееся самочувствие, но мисс Уотсон догадалась, что это было связано с ее отъездом.

В этот воскресный день Джули, как обычно, немного опаздывала на репетицию, но все же решила первым делом отнести картины в багетную мастерскую неподалеку от театра. Разложив полотна перед Вольфом, пожилым сотрудником мастерской, актриса произнесла:

– Добрый день, Вольф. Хорошо, что вы открыты, несмотря на выходной.

– Здравствуйте, мисс Уотсон, – сказал работник.

– У нас семейный бизнес, и лишние заказы не помешают. Чем могу быть полезен?

– Вы можете оформить в багет три эти картины?

– Конечно. А какой цвет вы предпочитаете? – разворачивая полотна, спросил Вольф.

– К сожалению, я ничего не смыслю в оформлении картин. Хотелось бы целиком довериться вашему вкусу. Какие у вас расценки?

– Если исходить из размеров данного полотна, то одна рама может стоить от семи фунтов.

– А как они выглядят?

– Я сейчас принесу вам несколько образцов, они, по моему мнению, будут гармонично сочетаться с красками на этих полотнах. А вы выберете тот, что понравится вам больше всего.

Свернув полотна, Вольф направился вглубь мастерской и уже через минуту выложил перед актрисой несколько образцов. Мисс Уотсон выбрала понравившийся багет и поинтересовалась, сколько все это будет стоить.

– Оформить все три картины именно так – сорок пять фунтов, – ответил Вольф. – Вы выбрали один из самых дорогих вариантов, такой багет прекрасно подойдет к этим картинам. Если дорого, вы можете выбрать, например, эти белые – всего по семь фунтов за картину…

– Нет, мне понравились именно эти, и цена тут не главное. У меня с собой тридцать фунтов, я могу отдать вам их сейчас, а оставшиеся пятнадцать принесу завтра.

– Вы можете оплатить после окончания работы, – сказал Вольф, сворачивая полотна. – Мисс Уотсон, мы знакомы с вами уже не первый год. Хотя вы нечасто балуете нас своим присутствием, афиша с вашим изображением всегда у нас перед глазами.

Он указал на стеклянную дверь. Сквозь нее Джули увидела рекламный шит, изображавший ее и Чака. Большими буквами было выведено: «Акива и Рахель», а чуть ниже, шрифтом помельче, – «История любви, которая никого не оставит равнодушным».

– Мы с семьей обязательно придем посмотреть на вас и на все действо, – улыбнулся Вольф.