Раевский моментально отпустил меня и сложился пополам, заскулил от боли.

Мне стало жаль его. К тому же включилась мамка-воспиталка. Я на автомате отчитала сына.

– Митя! Ты что!!! Нельзя так.

Я скорее схватила сына за руки, потому что он намеревался добавить Илье.

– Тебя тоже нельзя хватать руками, – заявил мой маленький защитник. – Так что он первый начал.

– Неважно, кто первый начал, – продолжала я. – Главное, не устраивать драк. Насилие – не метод.

– Я должен был сидеть и смотреть, как мужик хватает мою маму?

– Ребенок дело говорит, – неожиданно похвалил Митьку Илья.

– А ты заткнись лучше! – Митя ткнул в него пальцем очень грозно.

Я начала косеть от богатой лексики моего сына. С одной стороны, он очень метко подбирал выражения, но все же не стоит это поощрять.

– Пожалуйста, следи за словами, молодой человек, – осадила я сына.

– Пусть он следит за руками. Еще неизвестно, на что среагирует металлоискатель: на свинец в его заднице или на дерьмо в башке.

Общий треш ситуации не помешал мне нервно хрюкнуть, подавляя смешок. Митя точно цитировал какой-то боевик. Поразительно, как быстро прилипают к ребёнку ругательные реплики.

Илья тоже усмехнулся и присел на колени, чтобы поговорить с Митей.

– Я извиняюсь за применение силы, – проговорил он очень серьезно. – Мне жаль, что я не сдержался.

Митя молчал насупившись. На его лице отражались муки выбора. Казнить Илью или принять извинения?

– Вы собирались уехать, и я вспылил. Мне очень нужно поговорить с твоей мамой. Я не могу позволить ей улизнуть от меня. – Илья глянул на меня и добавил: – Опять.

– Опять? – переспросил Митя.

Я думала, Илья уйдет от этого уточнения, но он пояснил.

– Да. Мы давно знакомы, и твоя мама все время ускользает от меня. Это неприятно. Поэтому я немного вышел из себя. Мне очень стыдно. Этого больше не повторится, обещаю. Мир?

Он протянул Мите руку. Тот выдержал драматичную паузу, оценивая открытую ладонь Ильи.

Я следила за ними как завороженная.

– Окей, извинения приняты, – сжалился Митя и крепко пожал руку Ильи. – Мама, мы от него ускользаем?

Вопрос сына поставил меня в тупик. Я хватала ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Воспользовавшись этим, Митя начал сам отвечать на свои вопросы.

– Мы собирались остаться здесь на недельку, но мама сказала, что надо срочно ехать. Мне больше нравится летом у деды, чем в Москве. Я бы хотел побыть подольше.

Я поспешила закрыть ему рот рукой.

– Митя, ты слишком много болтаешь.

Он продолжал мычать мне в ладонь, елозя по ней губами.

– Нам срочно нужно уехать, Илья. У меня дела.

– В Москве? – уточнил Раевский. – Какие?

Он при этом довольно улыбался, словно выиграл в лотерею.

Я сжала губы и ничего не ответила.

– Я ждал всю ночь, чтобы поговорить, Ева. Давай обойдемся без сцен, спокойно поднимемся и обсудим наши дела. Я хочу знать…

– Нет! – выпалила я, перебивая его.

Вцепившись глазами в Илью, я умоляла его взглядом ничего не говорить при Мите.

– Пожалуйста, не здесь и не так, – простонала я, борясь со слезами в голосе.

Думаю, он все понял. Илья посмотрел на Митю, снова на меня и вполне мирно сказал:

– Я бы хотел поговорить наедине, но прямо сейчас. Если у тебя срочные дела, я поеду с вами.

– В Москву? – не поверила я.

– Хоть в Квебек, Ева. Я никуда не уйду, пока…

– Черт с тобой. Давай поднимемся.

Митька вырвался из моего захвата и потребовал объяснений.

– Мы не поедем?

– Пока нет, дорогой.

Он воспринял это удивительно легко.

– Я возьму горшок и сухарики, – сообщил Митя, дергая дверь машины. – И сок. Ты обещала сок!

Илья достал мою сумку из багажника и пошел за нами в магазин. Я быстренько взяла коробку сока, оплатила, и через минуту мы уже входили в подъезд.