Как там говорят? Сгорел сарай, гори и хата?

10. Глава 10

Я не спешила. Не хотела наделать ещё больше ошибок, но и ничего не делать я не могла. Время шло, а ясности в мыслях не было. Меня швыряло из одной стороны в другую. Я продумывала тысячу ходов, сотни интриг, видела десятки возможностей, но не понимала главного — зачем мне это.

Всё было слишком сложно. С любовницей любимого мужчины можно было бороться, бодаться и тягаться. Очернить, подставить, избавиться, понемногу капая мужу на мозги. Утешить себя мыслью, что я тоже пошла на поводу эмоций и переспала с Максом. Перешагнуть, жить дальше, держа ухо востро. Но эти чёртовы бумаги загоняли в тупик каждый мой план, потому что в конце непременно следовал глубокомысленный вопрос: «А толку?»!

Убрать из уравнения Марьяну и… ничего. Я отпраздную свою победу над любовницей своего мужа. Галочка. А итог? Как можно самой себе объяснить то, что Олег, возможно, заделал ей ребёнка и подписал документы на развод задолго до того, как заявить о своём намерении развестись? Я почти тридцать лет живу уже. Понимаю, что ни одно средство контрацепции не даёт стопроцентной гарантии, только у нас с мужем и без контрацепции за полгода чуда зачатия не случилось, а там… А там мне не помешало бы сдать все анализы!

Я нуждалась в волшебном пинке. Нуждалась в том, чтобы найти для себя мотивацию. Брак, муж, привычная жизнь не мотивировали! Я видела столько возможностей, но упорно не понимала, для чего они мне. Будто уже понимала, что это конец нашего брака, конец нашей семье, но упорно гнала от себя эти порой кровожадные мысли. Боялась клейма разведёнки и брошенки как огня. Меня приводила в ужас одна мысль, что скоро всё грязное бельё нашей семьи станет достоянием общественности, всё вскроется, и все всё узнают. Только не бороться же мне было за мужа, лишь бы социально не умереть? Избежать позора, чтобы… Чтобы что? Жить с редкостным обмудком? Бросить его самой, когда шумиха уляжется? Увы, но и такие причины тоже перестали являться для меня мотивацией уже через три дня.

Иногда казалось, что всё это дурной сон. В один из дней я просто проснусь и пойму, что у нас через два дня годовщина и я не стану думать о том, чтобы устроить мужу сюрприз, полететь к нему. Только мысли вновь возвращались к прописанным бумагам. Если бы мне и помогла машина времени, то я не смогла бы воспользоваться её помощью, потому что не знала, когда муж принял решение со мной развестись и почему.

Я болела. Телом, душой и разумом. Прогулки под дождём в шлюшьем платье почему-то решили накрыть температурой и першением в горле, припозднившись на двое суток. Я не помнила, когда болела в последний раз. Кажется, ещё в детстве. Приятного мало, но в глубине души я надеялась, что Надежда Михайловна позвонит Олегу и муж примчится справляться о моём здоровье. Сама я не смела — ни звонить, ни просить домработницу, сердце этого дома, набрать Измайлова. Увы, примчался только наш семейный доктор. Встала на ноги, конечно, на третий день, но с такой обидой, как будто оставить жену с температурой — грех, страшнее измены.

Проверив телефон, я, как и обычно, не обнаружила от мужа ни звонка, ни сообщения. Зато звонил Север, зато писал Невельский. Первый спрашивал, обдумала ли я его предложение и как я себя чувствую, а второй отчитался, что я могу снять компенсацию. Компенсацию…

Как я и думала, предложение мужа не было щедрым изначально. Вместо десяти миллионов, о которых он заикался, мне упали двадцать. Очень даже неплохо, чтобы вытереть слёзы и начать жизнь в другом городе, подальше от всего привычного и своего позора, но недостаточно для того, чтобы позволить мужу быть счастливым без меня. Не после того, как он со мной поступил.