– Пока мне эта галиматья не интересна.

– Наберитесь терпения, Игнат Аркадьевич! Это документальная жизненная притча с глубокой и своевременной моралью.

– Слушаю тебя, Филипп! Не выводи меня из терпения!

– Потом, в трудные для нашей славной параллельной России времена она торговала на рынке, чем попало.

– Не уподобляйся софисту и надоедливому философу Веткину, Филипп. Короче можешь свою мысль излагать?

– Могу. Теперь Лариса возомнила, что она экстрасенс, маг и чародей. Кличку себе придумала – Аральская. Дерево такое есть.

– Я в курсе. Произрастает в нашей тайге такое дерево, причём, на каждом шагу. Оно полезное для людей во многих отношениях. Как раз вот на стволе упавшей аралии я сейчас и разместился.

Нетерпеливо и даже нервно Лопатов постучал кулаком по не такому уж мощному стволу дерева, на котором сидел.

В свою очередь Мурашов старался короче и чётче выразить свою мысль, но у него пока ничего не получалось

– Сейчас закончу! – пообещал он доктору медицинский наук. –Так вот, она, Аральская, людей разными отварами, как бы, лечит, судьбу предсказывает, на картах гадает и прочие вещи творит за определённую плату. Люди к ней тянутся. Они больше верят ей, чем нашему правительству и депутатам. Кайлова материально живёт неплохо.

– Бессовестная шарлатанка твоя Аральская, которая Кайлова, – сказал Лопатов. – Таких, к сожалению, сейчас немало. Но с другой стороны, их тоже понять можно. Как-то ведь надо выживать в нашей замечательной процветающей стране.

– Вот, именно, шарлатанка! Но он – хорошая, умная, общительная и порядочная женщина. Причём, совсем не жадная. В принципе, Аральской её растущее благосостояние – до фонаря. Она не придаёт ему особого значения.

Сельский врач встал на ноги, продолжая крепко сжимать в руках палку.

Он отошёл, на всякий случай, ещё дальше от Лопатова. Похоже было на то, что Мурашров был готов к решающей и жестокой битве с вампиром.

– И это всё? – спросил Лопатов. – Хрень какая-то!

– Всё! Вы тоже, Игнат Аркадьевич, шарлатан. Но я помню, что при жизни вы были замечательным человеком. Я начал издалека, поскольку считаю себя культурным человеком.

Теперь уже старик Лопатов встал на ноги. Выражение его лица с каждой секундой становилось всё свирепей и свирепей. Он решительно пошёл в сторону Мурашова.

Но и Мурашов оказался не из робкого десятка. Уже перестал пятиться назад, поднял над своей головой крепкую дубовую палку. Он морально был готов сразиться даже с этим страшным, давно не бритым, вурдалаком. Сельский врач понимал, что за свои отважные действия никто и никогда его не наградит медалью, но, тем не менее, собирался защищаться отчаянно и храбро.

Но тут раздался страшный рёв, переходящий в жуткий вой.

– Сейчас на нас нападёт леопард. Он уже рычит, предупреждает, – со страхом сказал Мурашов. – Эти звери – не фашисты, без объявления войны никогда на людей не нападают. Или это к вам на помощь пришли другие вампиры?

– Ну, и глуп же ты, пожиратель мухоморов! – Лопатов сел на бревно. – Это рычит одноногий грибник. Больше некому.

– Почему он рычит и воет? Это ему надо?

– У него потихоньку начинает расти нога. Он издаёт такие звуки не от восторга и матерится не от безудержного восторга и радости.

– Я в такие басни категорически не верю!

– Грибник тоже не верит, потому и орёт, как пыльным мешком прибитый. Надо понимать, что гражданин крайне удивлён. Возможно, даже и напуган. Мне кажется, что в такой ситуации, ты, Филипп, тоже вёл бы себя примерно так же.

Мурашов скептически улыбнулся. Озираясь по сторонам, снова сел на пенёк.

Не так далеко от Мурашова и Лопатова в широкой ложбине лежал одноногий грибник