— Кир, блин! — рычит на него.

— Я не могу сдержаться, сестричка, прости. Ты такая сладкая... — он наваливается на неё, залезает своим языком в ее рот.

— Ммм! МММ! — она пытается отбиваться, но потом обмякает, обнимает его в ответ.

Теперь моя очередь стоять на стреме. Хотя я бы присоединился. Когда брат заканчивает трахать рот нашей новоиспеченной сводной сестры, она выглядит потерянной.

— Дядя, значит... — выдыхаю, затем подхожу и забираюсь на валун поближе к сладкой парочке, — двигайтесь.

Обнимаю Катю, Кир крепко держит её с другой стороны.

— Когда мне было шесть...

Наш дом казался мне огромным. Еще бы, в шестилетнем возрасте всё кажется таким. Особняк с высокими потолками, массивными колоннами утопал в зелени. Наша мама всегда любила природу.

— Владиииик! — мой брат-трехлетка подбежал ко мне.

Крепко обнял его.

— Пойдем к маме? Она как раз в саду работает. Поможем ей!

Отца дома нет. Он всегда много работал, чтобы нас обеспечить. Взяв Кира за руку, я направился к задней двери дома.

— Устроим маме сюрприз, — шепнул мелкому, затем мы прошмыгнули в узкий проем.

— Нет! — послышался твердый голос мамы, — Слава, не надо... отпусти... не смей!

Я тогда был рад, что дядя Славик приехал в гости. И даже не задумался, почему он выбрал время, когда отец не дома...

— Ну ладно тебе, не ломайся... — эти слова шестилетке были непонятны, — иначе твой муж всё узнает... как думаешь, что он скажет?

Замер, крепко сжимая ладошку младшего брата. Ноги приросли к земле. Я вдруг испугался.

— Отойди! — закричала мама, — ты не посмеешь! Это ты, всё ты!

— Заткнись, сука! — хлесткий звук пощёчины.

Выглянув из кустов, увидел жуткое зрелище. Наш дядя прижимал маму к земле, её юбка задрана, в глазах слезы. Она отбивалась. Он двигался, что-то делал, сжимал её горло.

— Иди в дом... — сказал брату.

— Владик! — пискнул малыш, — а что они делают?!

— Быстро беги и прячься!

Я не знаю, зачем, но взял лежащую рядом лопату. Ну как взял... конечно, для шестилетнего мальчика я был хорошо развит. Но эта штука оказалась слишком тяжелой.

— Нет... нет! — мама плакала, пока дядя делал с ней что-то нехорошее, — не надо! Не трогай меня!

Тогда я не понимал. Лишь видел, что ей плохо. И не мог на это смотреть. Ворвавшись на поляну, замахнулся и... выронил лопату, не справившись с тяжестью.

Дядя был сильнее. Он вырвал у меня из рук инструмент. Мама рванулась ко мне, обняла, закрыла собой. Её сердце колотилось, как бешеное. Платье было порвано. Волосы растрепаны. А на щеке яркий след от пощёчины.

— УБИРАЙСЯ! — закричала она на Славика.

— Мама... что он сделал с тобой? — наивно спрашивал я.

— Ничего, милый... всё в порядке, дядя уже уходит...

— Он... — шепчет Катя, побелевшая от моего рассказа, — изнасиловал вашу маму?!

— Да. И я уверен, что не единожды...

— Почему вы отцу не сказали? Это же ужасно!

— Она просила... умоляла молчать. Когда мне было шесть, ей удалось меня обмануть. Сказала, что они просто пололи розы... Но чуть позже, когда она уже умирала от рака, взяла обещание никогда никому не рассказывать. Похоронить эту тайну вместе с ней.

— Но почему?! — в глазах Кати появляются слезы, — это нечестно! Он должен ответить!

Смахиваю слезинки с лица девушки. Такие теплые, кристально-чистые, как и душа нашей сладкой малышки. Провожу рукой по ее щеке.

— Не знаю. Она не хотела, чтобы грязь выплыла наружу. Чтобы мой отец ссорился с братом. Может, еще что-то. У мамы точно была тайна.

— Но ваша ненависть к дяде... — всхлипывает Катюша, — простите, что пошла с ним. Теперь я всё понимаю.

— Просто будь осторожна, — целую девушку в макушку, — мы не всегда можем оказаться рядом. А он опасен. Скользкий тип, умеет втереться в доверие. Умоляю, не оставайся с ним наедине.