– Кортасар, хочешь еще повоевать? – радостно спросил комфлота.

– Никак нет, сеньор адмирал, не хочу! – ответил Энрике.

– А придется! – столь же радостно продолжил Лейбович, – тут прошла инфа, что наших союзников собираются атаковать какие-то пираты.

– Пираты?!

– Да, именно! Только вот состав у них почему-то полностью взят из Его Лаймовского Величества флота, да и командует ими хорошо тебе знакомый Джереми Сэндлер.

– Вот ничему его жизнь не учит…

– А что делать, британец же! – опять хохотнул Лейбович. Он был явно в хорошем настроении, – Короче, так, Энрике. Кроме вас с "Гинсборро", о которых лаймы, скорее всего, знают, там будет еще "тяжелая десятка" с Ла Платы…

– Да, мы их видели в доках, серьезные ребята!

– Вот, прикомандировываются к тебе. О них бритты то ли знают, то ли нет. Также они то ли знают, то ли нет, о дюжине русских крейсеров, флагман – "Громокипящий".

– Эскадра Рождественского? Это хорошо, они из курсового рэйлгана за астрономическую единицу в очко унитаза попадают!

– А кроме того, Энрике, будет и еще одно "усиление", о котором бритты не знают точно, вот тут я уверен. "Санта-Мария".

– Ударный авианосец первого класса?!

– Во плоти. Одна беда – летуны-то там кадеты. Их, конечно, учили, но воевать они не воевали. Молодняк.

– Но их там реально много, сеньор адмирал.

– Да, много. Но вот как раз твоя задача – подумать, как бы их в результате не стало мало.

– Подумаю, что ж…

– И вот еще что. Поскольку собирается "сборная солянка", ставить формальным командиром тебя – не считаю политически правильным. Так-то рулить будешь именно ты, но и местная "тяжелая десятка", и русские привыкли к своему командованию и лучше воспримут кого-нибудь более нейтрального. Есть соображения?

– Ну как сказать… Если мы идем оборонять планету и нужен "зиц-председатель", ну то есть "эрзац-командующий", может кто-то из местных?

– Как вариант, хотя из местных ты ведь знаком, насколько я понял, только с их премьер-министром, а он лицо гражданское.

– Это да. Тогда… Взгляд Энрике остановился на Дюпоне, который сразу же сделал страшное лицо и начал производить "жесты решительного отрицания".

Однако Янив Лейбович был командующим флотом лишь пятнадцать лет, а вот евреем – всю жизнь, и потому умел читать мысли. И не только у подчиненных, но уж у них-то – как два байта переслать.

– Там у тебя, помнится, был французский полковник? – спросил он

– Ну, полковник-то он уже наш, а не французский.

– Но, тем не менее, по имени-то "месье француз"? Вот он подойдет.

– Ты подойдешь, сказал Энрике Жан-Клоду.

– Я не подойду! – воскликнул Жан-Клод.

– А вас, мон колонель, никто не спрашивает, вы уж простите старика, – завершил дискуссию Лейбович, – Нанялись на службу – так и служите. Сумеете стать чем-то большим, чем "эрзац-командир" – сделаю генералом, почему бы и нет. Не сумеете – ну… Дам какую-нибудь медаль, чтобы побрякивала при ходьбе. В общем, внакладе не останетесь.

– Вот блииин… – протянул Жан-Клод.

– Ответ неуставной, но очень информационно и эмоционально насыщенный, – сказал Лейбович, – Сразу видно образованного человека, из которого может получиться великий военачальник!

– Это истинно так, сеньор адмирал! – поддакнул Кортасар.

– Ихихи! – добавила Кончита Васкез.

***

Корриентез была тихой и в основном аграрной планетой с небольшими уютными городками где, казалось, всяческих питейных заведений было больше, чем жилых домов, а на каждом окне висели ящики с цветами. В одном из таких городков и родилась Мария Симплементе – в качестве четвертой дочери уважаемого сеньора архитектора, который мечтал о сыне, но Господь не счел нужным прислушаться к его мольбам. Да и то: на планете, где главное дело – крутить хвосты коровам, стать преуспевающим архитектором, строящим отнюдь не только коровники?! Это само по себе довольно круто, куда тут еще и сын! Впрочем, Хуан Симплементе любил своих детей, какого бы пола они ни были. И был готов – а, главное, способен – оплатить им хорошее "послешкольное" обучение. Возлюбленная им архитектура? Промышленный дизайн? Юриспруденция? Все дороги открыты для вас, милые дочки! И только четвертая, младшенькая, все "перерешала по-своему". А виновато было юношеское увлечение.