Следующим, на что Евгения обращала внимание, был стоящий напротив неё седовласый старец в ярко-красной сутане.

Затем она чувствовала на себе чей-то взгляд сбоку и обнаруживала стоящего рядом с ней – красавца шатена в парадном военном мундире.

И первый, и второй смотрели на неё вопросительно.

С той большой разницей, что во взгляде одетого в сутану седовласого читались ласковая снисходительность и лёгкое недоумение, а во взгляде красавца шатена – вселенская скука и бездна раздражения.

В ответ на вопросительные взоры, понимающая ещё меньше седовласого и раздраженная гораздо больше спесивого красавчика Евгения, каждый раз лаконично-недовольно вопрошала:

– Что?

– Мы ждём вашего «да», – отечески улыбаясь, снова и снова радушно подсказал ей седовласый.

Шатен же на это всегда досадливо цокал языком и закатывал глаза.

Самовлюбленный козёл!

– И на что я соглашаюсь? – нахмурив брови, снова и снова иронично уточняла Евгения.

– Как это на что? – одновременно растерянно и шокированно уточнял вслед за ней жрец, при этом, однако, сохраняя на лице покровительственно-ласковую улыбку. С такой улыбкой, услышав грязное ругательство от своего только что научившегося говорить дитяти, смотрит мать.

– Дядя, не мне тебе рассказывать, что все невесты нервничают на своей свадьбе, – послав седовласому усмешку «между-нами-мальчиками», каждый раз насмешливо изрекал красавец. – Так что просто повтори ещё раз то, что ты там только что говорил, – настолько скучающим тоном, что чуть ли не зевал, затем добавлял он.

В ответ на это «дядя» всегда в течение нескольких секунд понимающе кивал, неосознанно поглаживая при этом красный бархат сутаны на своей груди, затем улыбался каким-то своим только одному ему известным воспоминаниям и начинал меланхолично вещать:

– Эджения, берешь ли ты в свои мужья и господины Натаниэля, дабы…

– Что-что?! Кого-кого? Куда-куда беру? – обрывая на полуслове, снова и снова возмущенно переспрашивала Евгения, даже не пытаясь при этом сдержать гомерический смех: – В свои господины?! Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха! Разумеется, нет! – чётко и ясно проговаривала она, на всякий случай, чтобы быть уверенной, что все её поняли правильно. – Разумеется, нет! Никуда я его не беру!

– Ка-а-ак «нет»?! – тут же удивленно-растерянно восклицал жрец. Шокированный настолько, что, даже несмотря на свои незаурядные способности «держать лицо», отточенные и вытренированные десятилетиями лицемерия и притворства, у него не получилось удержать на своих губах ласково-покровительственную улыбку.

За годы служения Светлокрылому, он видел самых разных невест: и несчастных, и очумелых от счастья, и просто безразличных ко всему происходящему, но таких которые, заявив «нет», разразились бы безудержным смехом – не было ни одной.

– Ка-а-ак «нет»?! – эхом вторила жрецу многочисленная толпа.

Да, что там жрец или толпа, даже, так называемый, жених и тот после её заявления вдруг пробуждался от скуки и вполне искренне заинтересовывался происходящим. Настолько заинтересовывался, что впервые за всю церемонию снисходил до того, чтобы одарить свою невесту долгим и внимательным взглядом.

Невеста отвечала ему уничижительным взглядом и в следующую же секунду просыпалась…

4. Глава 3

Глава 3

Его Высочество Кинвет Золотокрылый нетерпеливо ходил взад-вперед по портретной галерее его предков, бросая скучающие взгляды на плотно запертые двойные двери Тронного зала, за которыми вот уже, как минимум, полчаса назад исчез старший церемониймейстер.

«Как же это похоже на отца, – мысленно посмеивался юный принц, – сначала приказать немедленно явиться, а затем заставить вызванного предстать пред ясны очи Великого короля, томиться в тревожном ожидании.