- Думаешь, ничего не выйдет? Клятву обойти и… и вообще? – я подошла к креслу и забралась в него с ногами. В халат укуталась поплотнее. Муж там или нет, но нечего пялится.

- Не знаю, - Чарльз выдохнул с облегчением. – Но скорее всего ты права, не выйдет.

- И что теперь?

Нет, я не ждала, что он прямо сейчас возьмет и ответит, скажем, что нисколько не расстроен и вообще всю жизнь мечтал о таком вот браке. Или что влюбился в меня с первого взгляда, а потому тихо страдал, не надеясь на взаимность.

В романах мужчины всегда страдают тихо.

- Теперь… понятия не имею, - Чарльз поскреб шею. – Как-нибудь уживемся. Надеюсь. И вообще… ты не самый худший вариант.

Наверное, это можно было счесть комплиментом, но за такой комплимент появилось острое желание дать в морду. Не худший? Я не хочу быть «не худшим»!

- А кто худший? – мрачно уточнила я.

Чарльз задумался. Ну да, не так и просто выбрать.

- Лилианд Пендриксон.

Уже бесит.

Дурацкое имя.

- Это кто?

- Дочь матушкиной подруги.

Которая, наверняка, истинная леди и вообще матушке нравится. А когда кто-то матушке нравится, это… это серьезно.

- Она милая девушка, но… - Чарльз щелкнул пальцами. – Совсем не такая, как ты.

- Женить хотели?

- Очень.

- А ты?

- А я сопротивлялся. И мы даже поругались с матушкой. Она обиделась.

Ясно.

А меня увидев, обидится еще больше. Я подавила тяжкий вздох.

- Милли, я не собираюсь тебя к чему-либо принуждать. И поверь, практически из любой ситуации можно найти выход. Главное… давай сперва текущие проблемы решим, а?

- Это какие?

- Ну… - Чарльз загнул палец. – Отыщем мою сестру. Придумаем, как её вытащить, и это, чувствую, будет непросто. Еще надо найти сиу. И того типа, который дурит им головы. Невеста Орвуда, дочь орка, чужие артефакты…

- А их мы тоже искать станем? – уточнила я на всякий случай, подумав, что и вправду. Чего это я о замужестве печалюсь. С этакими планами и овдовею раньше, чем привыкну к наличию мужа.

- Несомненно. Мне кажется, все это звенья одной цепи.

Чарльз поскреб шею.

- И… извини.

- Вода горячая тут не заканчивается, - я махнула в сторону ванны. – Иди, а то ведь оно ж так… неприятно. А Эдди когда вернется, не сказал?

Вернулся братец ближе к ночи.

Был он мрачным, злым даже и еще насквозь пропах улицей.

- На от, - он кинул сверток, в котором обнаружилась чистая белая рубаха, и брюки, и даже корсаж, расшитый серебряными узорами. Завершал костюм узкий жакет с короткими, в три четверти рукавами. – Чарли…

Мой супруг поймал второй сверток.

Что сказать, местный наряд из потертой бурой кожи, ему весьма даже идет. Сразу вид такой от стал, серьезный. И с выражением лица сочетается.

Даже облупленность в тему.

Гармонирует, как сказала бы матушка, с общей потрепанностью платья.

Эдди же, плюхнувшись на низкое кресло, которое хрустнуло, но братцев вес выдержало, сказал:

- Странные дела туточки творятся, - он сцепил руки на животе. – Думаю, надо уходить и… в общем, я зашел в банк. Они сворачиваются.

- Плохо, - Чарльз покосился на меня.

А я что?

Штаны пришлись в пору, рубашка тоже, а вот корсаж я затягивать не стала. Как-то оно… в заведении Бетти многие девицы его носят. Но на голое тело. У меня вроде на рубашке, а ощущение такое, будто на голое тело. И нечего глазеть.

От наличия корсажа сисек у меня не прибыло.

Ну… наверное.

- И я о том же. Подземники, что крысы, чуют неладное. Бордели закрыли. То есть, как это… провели экспроприацию с целью освобождения невинно эксплуатируемых женщин. А тех перевели в работные дома, но не всех. Сказывают, что где-то третья часть исчезла, а куда – никто понятия не имеет. Среди бывших шлюх слухи ходят самые разные.