Есть и еще кое-что. Когда наша горячая дискуссия в Коммерческой библиотеке в тот вечер начала уже выдыхаться и затихать, кто-то привлек внимание модератора и поднялся добавить еще несколько слов. Повторяя мысль профессора, ранее признавшегося, что Хемингуэй позволил ему делать то, что он делает, этот человек сказал: «Я же хочу сказать, что именно благодаря Хемингуэю я есть тот, кто я есть». И сел. Я не могла определить пол выступавшего, но поняла, что он, вероятно, недавно был изменен.

В следующие несколько лет я буду пытаться узнать в своем исследовании жизни Хемингуэя, что он или она имела в виду.

Аделаида Эдмондс Хемингуэй, бабушка Эрнеста Хемингуэя по отцовской линии, вспоминала, как пожала руку Аврааму Линкольну, а Эрнест Холл, отец его матери, рассказывал о том, как на параде в Лондоне мимо него прошли две пары – королева Виктория с принцем Альбертом и Наполеон III с императрицей Евгенией. Их внук станет великим писателем в эпоху литературного модернизма – предвестник и вместе с тем дитя нового века. И именно на этой противоречивой разнице и создавал Хемингуэй свою личность в юные годы. Мы привыкли думать, что он страдал от физических ран в Первую мировую войну и от душевной травмы, отвергнутый медсестрой Красного Креста, которая ухаживала за ним в больнице, ради другого мужчины. Однако иные, более глубокие раны бередили его душу всю жизнь.

Эрнест Хемингуэй будет вести бродячую и богемную жизнь, но его предки были религиозными и трудолюбивыми людьми, солидными представителями среднего класса, в высшей степени почтенным семейством. Это были именно те люди со Среднего Запада, которые несколько десятилетий назад, после Гражданской войны, развернули строительство посреди прерий и создали в этой части страны экономический центр. Это были успешные люди и пуритане, потому что тогда таков был незыблемый закон в их обществе, уверенные, что материальное благополучие является заслуженной наградой за добродетельную жизнь.

И все же некоторые его предки были со странностями. Отец матери Эрнеста начинал каждое утро с молитвы на коленях вместе со всей семьей и слугами. Может, в этом и не было ничего необычного для того времени (хотя несколько непривычно представлять, что жизнь лучшего писателя-модерниста начиналась вот так). Эрнест Холл молился, глядя вверх, с воздетыми к небу руками, как будто он находился перед лицом самого Бога. Этот человек казался странным в пригородном Оак-Парке. Одежда, которую он носил, была «слишком большой», потому что, по словам его внучки, он терпеть не мог, когда она касалась его кожи, и не желал «чувствовать себя как-то скованным». Эрнест Холл родился в 1840 году в Англии, в городе Шеффилде, и получил образование в Лондоне. Когда ему было пятнадцать лет, его отец перевез свою обширную семью в Америку, и в конце концов они осели в Дайерсвилле, в штате Айова – может быть, потому, что здесь жили их родственники или друзья из Англии.

Недалеко от них жила еще одна семья англичан, Хэнкоки, и Эрнест Холл никогда не забывал, что встретил свою будущую жену, Кэролайн Хэнкок, в день Четвертого июля, когда в Дайерсвилле проводился крикетный матч, – событие, ставшее причиной их двойного гражданства. Капитан Александер Хэнкок был родом из графства Сомерсет. После того как его молодая жена умерла, он отправился с тремя детьми – Кэролайн, Энни и Бенджамином Тайли – в кругосветное путешествие на собственном корабле «Елизавета», а потом иммигрировал в Австралию, но вскоре понял, что Австралия ему не нравится, и в 1854 году перевез детей в Айову. Кэролайн, которая родилась в 1843 году, пришлось ждать Эрнеста Холла, когда вмешалась Гражданская война. Холл сражался