Сэмми, озадаченно озираясь, только теперь заметил, что, оказывается, все игроки окружили их и уже несколько минут с выпученными от удивления глазами созерцают сцену узнавания и в полном недоумении ожидают, что же произойдёт дальше. Невольное: «Ой!» – выскочило у изумлённого Сэмми.

– А вы, извините, кто? – осмелилась спросить отважная Варюшка, которая первой пришла в себя.

– Прриветствую вас, достопочтенная публика! Что ж это вы, позвольте поинтерресоваться, никогда штоль настоящего Петррушки не видали?

– Ну, почему же не видали? Видали. У бабушки в огороде её полным-полно! И петрушка растёт, и салат, и редиска, и лучок.

– Сама ты – рредиска, глупая вязаная барышня! Петррушка – это я!

– Это что же прозвище такое? А почему именно петрушка, а не баклажан или укроп? – осторожно поинтересовался Сэмми, сам испугавшись своей смелости.

– Вот ещё! Петрушка – это от имени Пётр только ласково. Понял, черрнявый?! А вообще-то, я по пачпорту – Пётр Балаганыч Уксусов.

– И откуда вы такой, простите, взялись? Да ещё с пачпортом? – поинтересовалась Варюшка, озвучив общий вопрос.

– На черрдаке жил, в большом кованом сундуке.

– А где у вас, извините, ноги? – С дрожью в голосе спросил Сэмми, увидев, что длинная рубаха странного дядьки колышется над полом, не обнаруживая нижних конечностей.

– Не боись, черрнявый, я такая же кукла, как и ты, только перрчаточная. Петрушка – великий арртист и ррежиссёр! Работал и в верртепе, и на яррманке, и в настоящем кукольном театрре!

– И как это перчатошная? Как тряпошная штоли? – прервала выступление великого артиста Варюшка.

– Перчаточная, то и значит, что как перчатка. Человек надевает меня на рруку, и я начинаю управлять им! Таким обрразом большой взрослый детина только лишь подсаживает меня повыше, чтобы меня было видно со всех сторрон и делает только то, что ему велю. Я – мирровая знаменитость! Да меня и в Прруссии знают и во Хрранции. Повезло ж вам, прростакам, меня узреть-лицезреть!

Манера гостя говорить, кое-где удваивая букву «Р», напоминала речь воронёнка Варерры, только голос у Петрушки был уж очень резкий и неприятный. «Столь противную голосину можно попытаться изобразить, если зажать себе обе ноздри и постараться взвизгнуть, да и то так гадко вряд ли получится…» – подумала про себя Варюшка, слушая самоуверенное бахвальство нового знакомого. Меж тем Петрушка продолжал:

– Эх, прропадай моя головушка с колпачком и кисточкой! Прриглашаю вас, доррогие дррузья, к себе на новоселье! Попррошу аплодисменты!

Экспрессивно размахивая руками, Петрушка встал в горделивую позу, ожидая взрыва восторженных эмоций и рукоплесканий. Но вопреки его ожиданиям игрушки молчали, потупив глаза.

– Что такое? Отчего я до сих порр не вижу ррадости, оваций и поцелуев?!

Выкрикнул это гость так резко, что Зая с балалайкой от неожиданности даже тренькнул по струне.

– Куда вы хотите нас пригласить? – Осторожно поинтересовался Сэмми.

– Куда-куда! Конечно, в новую, ослепительно прекррасную, великолепно рроскошную свежеструганную баню!

– В ба-а-ню!!! – поражённо протянули игрушки дружным хором.

– А что у вас в вашем захолустье самое пррекрассное? Конечно баня, да не просто баня, а пррактически самый настоящий театр! Где я ррешил побаловать зрителей прревосходной премьеррой!

Игрушкам не хотелось огорчать великого артиста, но и выходить из дома без спросу, оставив хозяйку, они не решались. Варюшка, пытаясь подобрать слова потактичнее, рискнула объяснить:

– Видите ли, уважаемый Пётр Балаганыч, мы весьма благодарны вам за приглашение, но без своей хозяйки мы никуда не ходим, вот если бы вы пригласили нас вместе с ней…