Готовя нехитрый завтрак, состоящий из тостов, жареного бекона и чашки чёрного кофе, Данила думал о том, что с сумасшествием ему определённо повезло. Убивать никого не тянет, как и биться головой о кирпичную стену. Напротив, в душе поселился праздник, а сердце буквально распирает от любви ко всему живому. Хочется творить доброе, вечное, а ещё искоренять зло и спасать мир от всякой мерзости.

- Так, стоп, - сказал себе Брагин, когда последняя из мыслишек определённо свернула куда-то не туда. – Ничего я не буду искоренять. И спасать мир не стану. Хватит, уже наспасался, больше не тянет.

Внутри колыхнулось что-то неведомое, недвусмысленно выражая своё недовольство. На мгновенье повеяло жутью, как из старого склепа, а перед глазами всплыли довольно реалистичные кадры из фильма про средневековье.

Пламя костра пожирало плоть женщины. Лицо её было искажено мукой, в чёрных провалах глаз плескалась боль пополам со злобой, а с губ срывались проклятия, не способные достичь цели, потому что тот, кому они предназначались находился под защитой существа более могущественного, чем её покровитель.

Инквизитор, выступающий обвинителем в деле преступивший закон ведьмы, мрачно поглядывал исподлобья на казнь преступницы, вина которой была полностью им доказана, и не испытывал сожалений. С исчезновением этой твари мир станет чище. Так его учили в обители, так он понимал возложенную на него самим господом богом миссию по выявлению и истреблению прислужниц дьявола, продавших тому свою душу.

Данила тряхнул головой, прогоняя видение. Как ни старался, он не смог вспомнить ни названия фильма, ни имени режиссёра, да и лица актёров были ему неизвестны. Не иначе его сумасшествие вышло на новый уровень и решило представить прежние страхи неким подобием видеоряда. Или это озарение свыше?

Перед мысленным взором всплыло воспоминание о вчерашней поездке. Он ведь точно куда-то ехал. Сохранилось ощущение встречного ветра и непонятного беспокойства, бесконечно выматывающего душу. А ещё была вспышка света и резкий рывок вправо, после которого наступила благословенная темнота.

Глотнув кофе, Данила ругнулся, тот успел совершенно остыть. Пришлось варить новую порцию и думать, думать. А точнее вспоминать, что же случилось вчера, и каким таким расчудесным образом он оказался дома, в своей постели, да ещё полностью обновлённым. А ещё совершенно голым, хотя предпочитал спать в боксёрах, так как его дорогая матушка имела обыкновение наносить незапланированные визиты в любое удобное для неё время.

Кофе вспенился и выплеснулся за край турки. Данила молча воззрился на устроенный им беспорядок. Как ни странно, случившееся не вызвало в нём раздражения. Пара движений губкой и плита вновь станет чистой. Жаль, не получится так же легко устранить непонятки, возникшие в его жизни.

Экспресс-осмотр квартиры выявил полнейшее отсутствие комплекта одежды, используемой им для поездок на байке. В душе зародилось нехорошее подозрение, что и самого мотоцикла не окажется на привычной парковке, и с каждой минутой оно только крепло.

Наскоро одевшись и буквально скатившись по лестнице с пятого этажа, так как дожидаться медленно ползущего лифта не хватило бы никакого терпения, Данила помчался к платной многоуровневой парковке. И затормозил, едва завернув за угол дома. Его железный красавец поджидал своего хозяина возле детской площадки. Мамаши старательно отгоняли своих малышей от опасной игрушки и потому встретили владельца техники неодобрительным гулом.

Та, что побойчее даже высказала ему в лицо всё, что думает о безответственных раздолбаях, не соблюдающих общеизвестные правила, по которым парковаться во внутреннем дворе было строжайше запрещено. И верно, въезд во двор был перегорожен бетонными блоками, но мотоциклу хватило места, чтобы проехать. Скорее всего, Данила поостерёгся соваться вчера на тесную парковку, из опасения натворить там дел и выбрал из двух зол меньшее. Каково же было тогда его состояние, если он до сих пор ничего не помнит?