– Поведу, скажу, выиграю. Тихе давно нужна справедливость. Не я, так другой кто повёл бы людей уравнивать обиды.

– В словах не сбейся. Не злись, когда заговоришь. Уважительно обращайся к сидящим. Ругань в речь не вставляй. Помни, зрители театра – наши сторонники. Им просто надо услышать голос Тихе. Теменитес примкнёт к Тихе. Хорошо скажешь речь в театре – твоего первого дела не будет. До крови не дойдёт. Боги не обидятся на умные суждения. Как войдёте в театр, бронзу достань. – Брасид молча согласно кивает головой «предводителю». Могучий муж с едкой насмешкой в голосе завершает наставление: – Богачи при виде серьёзности ваших намерений дрогнут. Спесь растеряют перед Тихе.

– Гаморы сдадутся демосу. Не выдержат даже полумесяца осады. Трусы гаморы. Будут жизни вымаливать. На коленях будут нас умолять. Наперёд знаю. Похвальба пустая эти надменные аристократы. Не боюсь никого из них. – Брасид не сомневается. Его правая рука, сжатая в кулак, показывается из-под шерсти: – Демос сильнее Ортигии!

«Предводитель» внимательно, не перебивая, выслушивает долгую браваду «молчуна». Вполголоса, с одобрением, продолжает:

– Да-да, сдадутся. На коленях будут молить. Ты прав, мой верный товарищ: богачи – отъявленные трусы. В коварной подлости их сила. Среди богатых дружбы не существует. Ты же знаешь – богачи друг друга ненавидят. Литургию за драку в гимнасии гаморам и трапезитам назначили за взаимную любовь. Деньги богачи переделить не могут. – Брасид тихо посмеивается от слов «предводителя». Поддакивает часто «угу-угу». – Объединиться меж собой гаморы, торговцы, трапезиты и метеки не смогут даже на войне. Мирно изгоним аристократов, трапезитов, богатых метеков из полиса. Кровь не прольётся. Святотатств в театре не произойдёт. Боги будут смеяться над трусами. – Тень «предводителя» отрывает могучее плечо от колонны. В руки Брасиду переходит мешок с характерным звуком монет.

– Брасид, прими уплату за бронзу. Немного серебра от верных друзей. Взнос, увы, неполный, даже шестую часть расходов не покроет. Но ты всё равно отряди надёжного человека в Аэтну. Не тяни с отправкой денег. Пусть люди Аэтны видят гордость бедняков. Жители Тихе не попрошайки. – Соратник прячет мешок под одежды. «Предводитель» проговаривает обычные слова клятвы бедных кварталов при любых соглашениях: – Тихе щедро поможет нам.

– Тихе с нами. – Ответ Брасида безымянному «предводителю» звучит как условленный пароль. Тени расходятся в разные стороны кварталов Тихе.

День литургии двух всадников. Театральная площадь.

Мирон.

В свалке сражения на площади раздаётся громкий призыв мятежников: «Тихе с нами!» Главный вожак бунта, возвысившись над толпой, сидя на плечах товарища, указывает направление к отступлению. Ряды путчистов громко поют пеан: «За Тихе! За Тихе умрём! За Тихе пойдём! Победим-победим!» Призыв услышан не только последователями в тёмно-серых рубищах. Женщины наверху скены восполняют нехватку среди отрядов артистов в пельтастах69. Добровольные помощницы возобновляют обстрел атакующих мятежников камнями, черепицей70, перекрытиями крыши. Их меткие снаряды вызывают обратный поток ругательств от раненых экзомисов.

Пространство под стенами скены освобождается от людей из Тихе. Зрители, выбегающие из обоих пародов театра, пополняют ряды борцов с мятежом. Мирон из второй шеренги отчётливо не так далеко от себя слышит враждебный пеан. Мельком оценив серьёзную дружескую поддержку «пельтастов» скены театра, аристократ возвращается к битве. Вожак серых экзомисов от атлета на каком-то доступном расстоянии в четверть броска дротика