Прямо перед застывшими в изумлении тремя товарищами предстали три празднично одетые девы. Не опознать в благоухающих, накрашенных красавицах невыспавшихся страниц из далёкого Милета, что встречены ранним утром на невольничьем рынке. Волосы девушек уложены в сложные высокие причёски. Красный, тёмно-синий и пурпурный пеплосы создают три оттенка в пламени, что причудливо занялось в доме Мирона. Граник заботливо кончиками пальцев левой руки прикрывает рот Гермократа, который вот-вот посетят любопытные мухи. В руках девушек двойные авлосы.

И…

Авлосы без задержки приветствуют знатных гостей. Мелодия во вступлении медленно ручейком растекается через открытые ворота на простор широкой улицы, посещает восхищённых гостей, открывает ворота домов гаморов и улетает ветерком в прозрачное зимнее небо Сиракуз. Но темп песни авлосов постепенно убыстряется, словно ручеёк обращается в горную речушку. Неожиданно авлос, тот, что поёт у Мегисты, нарушает гармонию мелодии, нагло вырывается из хора. Его песня пронзительно грустна, два других авлоса поддерживают его печаль, их пение становится на тон тише.

На улице Ортигии за спинами трёх товарищей творится столпотворение: гаморы-соседи, их домашние рабы, прохожие – жители Ахрадины, паломники из дорических городов Сицилии, мужчины, женщины, дети, числом уже не менее семи десятков, молча внимают грусти трёх авлосов. Пение авлосов, достигнув некой далёкой вершины плато Эпипол, становится всё тише и тише, пока и вовсе не переходит на слабо различимый шёпот.

Грохот аплодисментов от благодарных слушателей обрушивается со всех сторон ставшей очень тесной улицы на ворота дома Мирона. Хозяин дома резко вздрагивает, словно внезапно пробуждённый среди сна, краснеет до корней волос, смущённо оглядывается вокруг, поднимает правую руку, приветствуя соседей, знакомых и родственников. Граник наполняется искренней гордостью за Мирона, машет правой рукой филе всадников города. Только Гермократ отчего-то мрачен, играет языком за щеками, что-то рассеянно рассматривает в плитах внутреннего дворика дома.

Три девушки, заслышав бурные рукоплескания, прекращают исполнение мелодии, выходят на переполненную улицу, приветствуют признательных слушателей. Паломники, что шли из храма Афины и направлялись к источнику Аретузы, просят их назвать имена, обещают призвать на праздники в сицилийские города, девушкам дотоле незнакомые: Камарина, Гибла Герейская, Акры, Гела, Селинунт, Акрагант. Мегиста среди гула восторженной толпы останавливается напротив Гермократа, внимательно разглядывает его наряд, пытается безуспешно заглянуть в глаза, обходит вокруг аристократа, рассматривая детали потускневших от носки узоров плаща. Вновь оказавшись перед лицом владельца оружейных мастерских, в полной тишине приседает, поднимает с камней порога дома дорожную шляпу, бережно стряхивает с неё соринки и… нахлобучивает шляпу на свою сложного плетения праздничную причёску. Второй вал аплодисментов обрушивается на хозяина дома, флейтисток, раскрытые ворота. Более всех довольны знатные соседи Мирона, их настороженность от неизвестных им постояльцев сменяется на благожелательность. Гаморы представляются новым соседкам по именам.

В шуме нескончаемых благодарностей, имён-знакомств, обещаний заказов и даже оглашения их точных дат Гермократ находит в себе силы поднять голову, встречается взглядом с красавицей Мегистой, делает неуверенную попытку вернуть утраченную шляпу, но девушка перехватывает руку, улыбается и уводит за собой Гермократа, напоследок грациозно поклонившись почитателям. Ворота аристократического дома медленно закрываются, поглощая трёх друзей, под завистливые взгляды пестрой толпы.