– Это чем вы тут занимаетесь? Играете в театр? Какая постановка? Кто тут, кто? – шутливо потянул Граник, но Гермократ взглядом попросил прикрыть широко открытую, плетённую из ивы дверь. Сосновый пол полутёмной комнаты оказался удивительно чистым. Двое аристократов заняли места по обоим бокам друга.

– Снова будем петь в ночи? – шёпотом заговорщически заговорил Мирон. Гермократ прошёлся ладонью по бородке. Театральные маски покинули незнакомцев, раскрыв лица старших мастеров и управляющего. – А нам? Нам маски тоже сделал?

– Неужели без нас решил обойтись? – Граник обиженно насупился. – Что, мало нашлось слушателей на наше песнопение?

– Как флейтистки? – не отвечая на вопросы, произнёс хозяин мастерских.

Лёгкая улыбка сменила хмурую серьёзность на лице Гермократа.

– Разместили. Скарб перевезли. Даже посудой посильно помогли. – Мирон охотно переменил тему разговора.

– Посудой посильно он не отделался. – Ироничный Граник выглянул из-за Гермократа на Мирона. – Одолжил кухарку.

– Пристроил в аренду, за умеренную плату, лишнюю кухарку. – Мирон деловито поправил друга. Трое негромко засмеялись. Под смех Гермократ получил тычок локтем в бок со стороны Граника. – Мегиста интересовалась тобой.

– Нас приглашают сегодня вечером! – неожиданно громко сообщил Мирон. – На представление!

– Ты хоть плату с них брать будешь? Может, просто паломникам или торговцам сдавать? – обеспокоенно поинтересовался Гермократ. – Хоть дом и небольшой, но гостям большего и не надо на короткий срок? Разорение ведь такие постояльцы! Ты что, себе в убыток, для дружбы с нашей филой всадников9 стараешься?

– Торг честный состоялся. Дом понравился сразу. Местоположение в достойном окружении и рядом с храмом оценили многими словами. Потом раздали щедрые хвалы за мебель. Мозаикой на полу долго восхищались. Какой замысел! Какая тонкость выкладки рисунка! Какие цвета плиток! – это слова Мегисты. Тут наш Мирон и… подобрел! Сладкая лесть девиц подействовала. Цену сам же и снизил. А начинал-то как – нахраписто, как этрусский торговец! – прикрыв рот рукой другу, за Мирона отвечает Граник. – В итоге флейтистки плату очень обычную внесли, как за средненький дом в Ахрадине, серебром, но от дарованного бесплатного месяца наотрез отказались!

– Мы честные! Мы не нуждаемся в дарах! Ты представляешь? Да-да, так и сказали, я не шучу! Надули важно щёки. Подумать только, какие гордячки! – Мирон правой рукой заботливо собрал театральные маски у мастеров и Космы. – Ахах! Обыкновенные дары приняли за подозрительные подачки.

– Пойдём, довольно о делах. Нам надо готовиться к вечернему представлению! – Мирон насильно отрывает Гермократа от насиженного места на добротном ложе Космы. Троица шумно покидает задумчивых мастеров. Уже за воротами Граник негромко спрашивает у хозяина оружейной мастерской:

– А остальной театральный реквизит где возьмём?

– Моя очередь! – решительно заявляет Мирон. – У меня и возьмём реквизит. Уж не победнее вашего буду.

Ранний вечер того же дня. Остров Ортигия.

Аристократический квартал Сиракуз,

в квартале от храма Афины

– Отказываюсь наряжаться! – Стоя у порога собственного вместительного дома, Гермократ укладывает на груди руки крестом. – Видим непонятных пришлых дев первый день, и для чего, скажи, лучшие наряды? Да, может, они и на флейтах-то играть не умеют? Ещё какой-то непонятный коринфский говор у жительниц Милета.

– Тогда, может, и тот… штопаный коричневый плащ… завсегда приносящий счастье, возьмёшь с собой? – разочарованно спросил у жёлтой стены дома празднично одетый в лёгкие, яркие, дорогие одежды Граник.