Вольфгер разглядывал крестьян, пытаясь заметить у них признаки бунтарских настроений, о которых говорил Иегуда бен Цви, но деревни и их обитатели выглядели на редкость мирно и обыденно. «Посмотрим, что будет дальше, – подумал барон. – Может, у страха глаза воистину велики, и купец увидел то, чего на самом деле нет и в помине?» Ему стало спокойнее.

Поскольку провизии в дорогу взяли предостаточно, в деревнях решили не задерживаться, а ехать до сумерек и заночевать в лесу. Сберегая лошадей, ехали шагом.

Во второй половине дня погода начала портиться. Небо затянуло серой хмарью, солнце спряталось за невесть откуда набежавшими тучами, сразу стало холодно, сумрачно и промозгло. В воздухе повисла сырость, время от времени отжимавшаяся мелким, противным и очень холодным дождём, забирающимся под одежду. Вольфгер накинул поверх кольчуги тяжёлый грубый плащ и укутался в него, накинув полы на круп коня. Несмотря на это, его поддоспешник вскоре отсырел и казался страшно тяжёлым.

Мысль о том, что ночевать придётся в насквозь промокшем лесу, настроения не улучшала, о плохой погоде барон как-то не подумал, хотя дожди в это время года в Саксонии были делом обычным.

Вольфгер придержал коня и, поравнявшись с Карлом, спросил:

– Может, заночуем на постоялом дворе? Есть тут какой-нибудь по дороге?

– Нет, – помотал головой Карл, размазывая дождевые капли пятернёй по лицу. – До темноты будет ещё одна деревня, но там никакого постоялого двора нет – беднота… Можно, конечно, переночевать и в крестьянской хижине, но тогда придётся выгнать хозяев на улицу. Да и блох наберёмся, потом не избавишься от них, загрызут до смерти, а до хорошей бочки с горячей водой ещё ехать и ехать.

– Ну, значит, ночуем в лесу, как и решили, – вздохнул Вольфгер и опять занял своё место в голове отряда.

Прошло ещё два колокола.

Вольфгер вдруг ощутил, что его беспокоит нечто неуловимое, как будто по нему скользит недобрый взгляд. Это было знакомое чувство, барон всегда испытывал его, когда опасался засады – арбалетного болта, пущенного в спину из кустов или выстрела из аркебузы. Он стал осторожно осматриваться, бросая взгляды из-под глубоко надвинутого капюшона.

Слева от дороги тянулись унылые, мокрые и совершенно пустые поля. В них спрятаться было невозможно, а вот справа на расстоянии двадцати локтей начинался подлесок, постепенно переходящий в густые заросли. Вот там-то Вольфгер пару раз боковым зрением и замечал серую размытую тень, мелькающую в придорожных кустах. Таинственное существо ухитрялось не задеть ни одной ветки. Стоило повернуть голову, и тень незнакомца исчезала.

Вольфгер знаком подозвал Карла.

– По-моему, за нами следят, ты ничего не чувствуешь? – спросил он.

– Уже давно, – спокойно ответил Карл. – Оно справа от дороги, бежит в подлеске.

– «Оно»? Что ты хочешь этим сказать?

– Это не человек.

– Как не человек?! – изумился Вольфгер. – А кто же?

– Не человек, – повторил Карл. – Человек так двигаться не может, по-моему, это лесной гоблин.

– Лесной гоблин… Надо же… А я думал, они бывают только в сказках, – удивился Вольфгер.

– В глухих лесах живёт много такого, о чём людям знать и не нужно, – ответил Карл. – Лесные твари не покидают своих убежищ, а людям обычно нечего делать в чащах: там нет ни дичи, ни лещины, ни ягод. Да и дрова удобнее рубить на опушке.

– А ты когда-нибудь видел гоблинов? – с интересом спросил Вольфгер. – Какие они?

– Видел в детстве, пару раз, мельком, но не разглядел, – нехотя ответил Карл. – Гоблины, да и вообще вся лесная нечисть, не любит, когда на неё глазеют, могут в отместку и пакость учинить.