Тогда души покинут темницу неверующих, мой голос будет услышан, и останется лишь одна овчарня и один пастырь. И из недр земных выйдут тьма и мрак преисподней, и поглотят весь мир от недр земных до воздуха небес. И Господь станет править от небес до глубин земли. Огненное озеро, где будут обитать грешники, столь глубоко, что, если бы человек тридцати лет поднял камень и бросил его вниз, он три года летел бы, прежде чем достичь дна.
И тогда Сатана будет связан со всем своим воинством, и будет брошен в это огненное озеро. А Сын Божий будет прогуливаться со своими избранными по небесам, и заточит дьявола, сковав его нерушимыми цепями с плачущими и стенающими грешниками, и те скажут: Земля, поглоти нас и истреби нас. И тогда праведники воссияют подобно солнцу в царстве их Отца, и Сын Божий приведёт их к престолу незримого Отца и скажет: «Вот я с чадами, которых Отец дал мне; мир тебя не знал, но я поистине тебя узнал, потому что это ты послал меня». И Отец тогда ответит своему сыну: «Возлюбленный Сын мой, сядь справа от меня, я брошу к твоему подножию твоих врагов, отрицавших меня и сказавших: мы – боги, и кроме нас нет других богов. Они предали смерти твоих пророков и были гонителями твоих Праведников. Теперь ты сбросил их во тьму, туда, где раздаются плач и скрежет зубовный».
И тогда Сын Божий воссядет одесную Отца, и Отец станет править своими ангелами. Он поместит избранников своих в ангельские хоры, покроет их нетленными одеждами, даст им нерушимые венцы и незыблемые престолы. И Бог будет среди них. Они не узнают больше ни голода ни жажды, и солнце не опалит их, и жара не сожжёт. И Господь осушит все слезы их глаз. И Сын будет царствовать со своим святым Отцом, и царствию его не будет конца во веки веков».[4]
– Вот так представляли себе светопреставление богомилы, учение которых легло в основу альбигойской или катарской ереси, – тихо сказал Меланхтон. Потом уронил лист на стол и, помедлив, спросил:
– А всё-таки, как вы думаете, кто был этот человек… или не человек , который, обладая явно сверхъестественными способностями, всё время помогал вам? От света он или от тьмы?
– Мы сами хотели бы получить ответ на этот вопрос, мы надеялись задать его доктору Лютеру, но…– развёл руками отец Иона.
– Да-да, вам непременно нужно увидеться с Мартином! – воспрянул духом Меланхтон – Он обязательно поможет разрешить эту теологическую проблему. Увы, она слишком сложна для моих слабых сил. Возможно, мы совершенно напрасно и преждевременно предаёмся унынию! Ведь кто я? Всего лишь помощник, чернорабочий, секретарь и смиренный ученик гения. Если бы учение Лютера не отринуло культ святых, я бы назвал Мартина святым. К счастью, доктор не слышит моих слов, он был бы весьма недоволен этим уподоблением!
– А где сейчас доктор Лютер? – спросил Вольфгер.
– Далеко… Он живёт в замке Вартбург, – ответил Меланхтон и пояснил: – это в Тюрингии, замок стоит на отвесной скале близ города Айзенах. Из Виттенберга примерно седмица пути на лошадях. Ну а сейчас, зимой, может, и больше.
– Вартбург… Не слышал, – задумчиво сказал Вольфгер. – А что там делает Лютер?
– Видите ли… Он там скрывается, ну и работает, конечно, – смущённо ответил Меланхтон.
– Скрывается? От кого?
– От бунтующей черни. Ещё два года назад, когда Мартину грозил суд инквизиции и костёр, курфюрст Фридрих Саксонский по прозвищу «Мудрый» ослушался приказа императора и не выдал Лютера, а спрятал его в Вартбурге. Курфюрст якобы тогда сказал, что «монаха следовало бы куда-нибудь упрятать до будущего рейхстага, к которому император Карл повзрослеет и, бог даст, станет разумнее». Лютер жил там под именем юнкера Йорга. В замковом покое Мартин перевёл на немецкий язык Новый Завет, этот перевод напечатан, сейчас его называют «Сентябрьской Библией» или «Вартбургским Евангелионом». Потом, когда опасность суда инквизиции миновала, Мартин вернулся в Виттенберг. А вот сейчас он вынужден опять укрыться в Вартбурге, но теперь ему угрожает не столько церковный суд, сколько бунты черни. Она громит замки, захватывает монастыри, деревни и даже города, грабит и убивает священников, рыцарей и монахов, не щадя ни стар, ни млад. Вартбург же неприступен. Там Мартин будет в безопасности, пока волна бунтов не пойдёт на спад.