В этом году герцог собирался посетить Гверн осенью. Однако приехал раньше назначенного срока, в конце мая, чем удивил домочадцев. Прямо в Тельсфор герцог не отправился, остановившись в Кальярде, и неделю до герцогини доходили слухи о веселом времяпровождении супруга. Когда он наконец-то объявился в замке, с ее губ не сорвалось ни слова упрека. Она равнодушно смотрела, как он играется со своим первенцем, объезжает лошадей, весело посматривает на служанок. Орталь сохранила спокойствие, даже узнав, почему Лертэно так рано приехал в Гверн. Но Эртеру было достаточно одного ее взгляда, который даже теперь портил ему настроение.

Герцог машинально поднял руку, чтобы почесать голову, но вовремя остановился. Воск так обильно покрывал локоны, что до кожи было не добраться. Вшей весь обоз подцепил на одном из постоялых дворов. Уберегся лишь граф Лескуло, так как был лыс. Остальные же нещадно запускали пальцы в волосы и старательно карябали зудевшую кожу. Правда, граф Вользуанский почему-то не чесался. Лертэно решил, что причиной тому выдержка и все та же невозможность разлепить воск. Сам же принц, проклиная все на свете, осторожно почесывался ароматическими палочками, которые повсюду таскал за собой, найдя им новое необычное применение.

Голос Ноариона прозвучал тихо, но герцог все равно вздрогнул:

– Мой принц, смею заверить, ближайшее время вы не увидите ничего нового. Дорога к замку маркизы крайне неживописна и неинтересна.

Лертэно откинулся на подушки и с улыбкой взглянул на графа. Как же Господь может создавать настолько некрасивых людей? Вользуан, словно прочитав его мысли, чуть усмехнулся и промолвил:

– Я слышал, ты едешь в Артехей.

Брови герцога поднялись.

– Откуда такая осведомленность?

Ноарион расправил складки упелянда[6] и ответил:

– Мне полагается знать обо всем, что происходит в Мезеркиле.

– А что об этом известно его величеству?

– Пока ничего. Как только мне пришло донесение о мятеже в Артехее, я сначала обратился к Его Высочеству. И, памятуя о нашей прежней дружбе, решил пока ничего не докладывать Эрвику. Как и о том, что рота «свободных сынов» двигается в сторону взбунтовавшегося города… Только зря вы это затеяли. Король все равно узнает, причем без меня. Славные гвернцы, бодро марширующие через весь Мезеркиль с востока на запад, не останутся незамеченными.

– Я могу надеяться, до ушей Эрвика весть о бодром марше дойдет после усмирения мятежа…

Граф улыбнулся.

– Всё в руках Господа, мой принц… Я бы на твоем месте не стал вмешиваться в раздоры братьев. Рэссимонд поступает необдуманно, усугубляя и без того не самые лучшие отношения с королем. А в случае провала вашей авантюры, вам не поможет даже герцог Милертский.

Лертэно раздраженно отмахнулся. Эта привычка Эртера бесила Вользуана ещё с Тельсфора, правда, вида он не показывал, лишь иногда кривил тонкие губы. Герцог повертел в пальцах ароматическую палочку. Пажи были так увлечены игрой, что вряд ли прислушивались к их разговору. А старый Лескуло похрапывал, усиленно пуская слюни во сне.

– Почему Рэссимонд сам не поехал усмирять Артехей? Это могли сделать и его вассалы, – этот вопрос уже несколько дней занимал герцога.

– Тому помешал ряд событий. Еще до того, как ты покинул Армалон, умер последний граф Морксар, не оставив после себя наследников. Наследника нет вообще – ни по прямой линии, ни по боковым. Отважные артехейские бароны, чьи земли граничат с графством, тут же бросились в Армалон, желая получить от своего сюзерена если не графский титул, то хотя бы часть земель покойного графа. Его высочество слишком долго размышлял, кого же осчастливить.