– Очень красивый дом! – постаралась сменить тему разговора Вера. – Можно его посмотреть?

– До чего все женщины любопытны, – усмехнулся Жан, решивший подыграть ей, – все они любят смотреть, сравнивать, хлебом не корми, как говорят русские.

Жан вытащил пачку сигарет и протянул ее хозяину.

– Да смотрите, – бросил Филипп, беря из пачки сигарету.

Вера бросила благодарный взгляд на Жана, встала и вышла из гостиной. Заглянула на кухню – она была светлой и просторной, на столах ничего лишнего, такое помещение легко содержать в чистоте. Небольшая ванная, также сияющая чистотой, была уставлена бесчисленными баночками всевозможных размеров и флакончиками с яркими этикетками. Искусственные цветы придавали милый уют этому гигиеническому помещению, в котором хозяйка, видимо, проводила много времени. Потом Вера поднялась на второй этаж. Там были спальня хозяйки, кабинет и жилая комната, по-видимому, для гостей. Везде был образцовый порядок. В обустройстве комнат чувствовался прекрасный вкус хозяйки: во всех комнатах висели картины, торшер был отделан макраме, а диван и кресла покрывали плед и накидки ручной работы. В спальне на трюмо стояло несколько фарфоровых статуэток, а на тумбочке лежала открытая книга. «Бунин. Избранное», – прочитала Вера на обложке. Она поймала себя на мысли, что дом производит впечатление, будто хозяйка только что вышла по каким-то делам.

Потом она заглянула в кабинет. Солнце радостными лучами пробивалось сквозь тюлевые занавески, играя солнечными зайчиками на блестящей полировке письменного стола. Ее взгляд привлекла небольшая фотография, стоявшая на столе. На ней были изображены две молодые улыбающиеся женщины, между которыми сидел очаровательный малыш, а сзади наклонился над троицей мужчина в форме французского моряка. Вера долго вглядывалась в счастливые лица людей, прежде чем поставила фотографию на место. В большом книжном шкафу стояли книги на русском и французском языках. Жилище не производило впечатления, что здесь жил смертельно больной человек, видимо, смерть хозяйки была неожиданной.

Внезапно взгляд Веры упал на приоткрытую дверцу сейфа, стоявшего в темном углу кабинета на этажерке, которую прикрывала портьера. Что-то кольнуло у нее в груди, она ощутила предчувствие чего-то нехорошего. Еще раз окинув взглядом комнаты, Вера спустилась на первый этаж.

Мужчины неторопливо разговаривали по-французски, затягиваясь сигаретами. Содержимое бутылки с виски заметно уменьшилось.

– Когда похороны? – спросила Вера.

– Завтра будет прощание и отпевание, а потом кремирование. Анна просила похоронить ее рядом с сестрой, там и место ей оставлено.

Жан поднялся навстречу Вере, и попрощавшись с Филиппом, они вышли на улицу. Они молча шли по дорожке к калитке, не замечая красоты ухоженного сада.

– Не нравится мне все это, – сказала Вера, когда они сели в машину.– Не могла она просто так умереть.

– Старушке было девяносто! – воскликнул Жан. – В этом возрасте можно умереть неожиданно. К тому же ты говорила, что она прислала письмо, в котором писала о завещании. Значит, она уже готовилась к смерти.

– Вот это-то меня и настораживает, – возразила Вера. – Ведь Филипп утверждает, что Анна все завещала ему, а Игорь Сергеевич сказал, что в письме она сообщала о своем решении оставить все родственникам, живущим в России. Очевидно, что Филипп пьет и употребляет наркотики. Ты видел его руки?

Жан кивнул.

– Вдруг он узнал о ее решении завещать все русским родственникам и решил поторопить старушку на тот свет, а сам выкрал завещание? – продолжала Вера. – На втором этаже я видела открытый сейф.