– Не против, если я сяду? – Завидев рядом с собой, у стены, плетённое кресло, командир быстро прошёл и сел, не дожидаясь ответа.

– Садись.

– Спасибо, а то я устал, как собака.

– Вина?

– Да, не откажусь.

– Тогда ударь кулаком по двери.

Иосиф с силой стукнул кулаком по деревянной резной двери, из-за которой только что появился сам. Та задрожала, но удар вынесла. Через секунду она приоткрылась, и в проёме показалась маленькая милая девичья смуглая голова. Ее покрывал простой платок, который когда-то был ярким и пёстрым, а сейчас казался блёклым и серым.

– Вина моему другу, – приказал Владимир, и дверь тут же захлопнулась.

– Если у них такие служанки, то какие же у них наложницы – посмеялся командир, расплывшийся в недвусмысленной улыбке.

– Приглянулась? – хитро ухмыльнулся полководец, догадавшись о том, что молодая служанка вызвала у его друга неподдельный интерес. Тот самый, который возникает у разгорячённого подвигами и успехами на войне юноши к молодой прислуге.

– А то, – смутился Иосиф, словно раскрыли его пикантную тайну, которой он гордился, но не решался никому поведать.

– Хорошо, – после нескольких секунд раздумий произнес Владимир, – она будет твоей, придёт к тебе ночью. Только будь любезен, обласкай её. Она еще юная и не знает мужских ласк.

– Уж поверь, обойдусь с ней, как с царицей, – заверил друга командир.

Дверь приоткрылась, и в спальню снова вошла служанка. Её платье, похожее на пыльный мешок из-под картошки, разве что с вырезом для рук и стянутым толстой ниткой в талии, смотрелось на ней несколько безобразно. Но, что удивительно, красоты служанки не скрывало. Опустив взгляд вниз, та подошла к Иосифу, держа немного дрожащими руками серебряный поднос. На нём стоял хрустальный бокал, наполненный вином. Стоило юноше взять фужер и слегка качнуть головой в знак благодарности, как служанка тут же исчезла из виду. Лишь тихо скрипнула дверь.

– Что солдаты говорят? – продолжил Владимир, сделав глоток терпкого вина и просмаковав его необычайно ярко запоминающийся вкус.

– А что могут говорить? Шкуры делят, деньги делят, – Йося последовал его примеру, но даже не попытался насладиться напитком.

– А что война?

– Их война – битвы в постели. Их оружие – деньги, а враги – доступные и не очень женщины. Более им ничего не интересно. Забавно, что любви в реальной жизни они предпочтут потрахушкам в виртуальном. Вроде не измена, а яйца пустые.

– Логично, пожалуй. Но как же эта игра нас всех развратила, – царь поиграл бокалом, растворяя тонкий лучик в красной пучине.

– Оставь свои лекции о морали для реальности. Я не в церкви, да и ты не священник, – возмутился с толикой иронии старый друг. – Куда думаешь войска дальше вести? Или ещё тут посидим? Бабы не все кончились.

Владимир как отстранённый от мира смотрел на горящие кроны леса на горизонте.

– Домой, – ответил он и залпом допил вино.

Командир от удивления аж поперхнулся очередным глотком вина.

– Как «домой»? Что мы там не видели? – Просипел он, откашлявшись.

– Варварские методы мы с тобой выбрали, Йося. Хоть всё и игра, а от вида крови воротит уже.

– И что же ты предлагаешь?

– Знаешь, жил такой монах где-то в тринадцатом веке, Фома Аквинский*. Так вот, он однажды изрек: «Человеку для спасения нужно знать три вещи: чему он должен верить, чего желать и что делать». Поэтому я предлагаю, чтобы народ верил в меня, как в спасителя и избавителя от гнета толстосумов; пусть желает мирового коммунизма, при котором будет у каждого всего в достатке; а делает… пашет в поле и кузнях на благо отечества.

– Это бред, – усмехнулся Иосиф, допивая вино.