У слова новатор есть общепринятый синоним: рационализатор. Человек, нашедший способы повысить производительность труда, экономичность, эффективность. Личность замечательная, достойная поощрения, но вполне многочисленная.
В западном мире со школьными рационализаторами так дело и обстоит. И деятельность их вовсе не связана с борьбой за коренное преобразование школы. Там это две довольно далекие сферы людей и идей: те, кто включен в движение за гуманную педагогику, в отстаивание человеческих, а не формальных измерений школьной жизни – и те, кто специализируется на повышение эффективности обучения.
Почему же в России эти вещи сошлись? Отчего поиски дидактических решений – дело в общем-то размеренное и полюбовное – привели к изобретениям революционного масштаба, к ожесточённой идейной борьбе и требованиям глобальных перемен?
Вероятно, главных причин две: запрет на серьёзные учительские инициативы в преподавании – и сочетание жёсткости и утопичности в требованиях к учителю и ученику. В требованиях не учить и учиться, а научать и научаться, причём такими методами, при которых это принципиально невозможно для большинства. А монополия на усовершенствование методик в руках тех, кто умел заниматься только имитацией мысли, создала плотину такой толщины, что её не могли пробить никакие частные ручейки.
Кто хотел менять что-то, должен был научиться менять всё.
Так определился фантастической разрыв между рыхлым хаосом официальных методических рекомендаций и мощной наработанной мускулатурой дидактики учителей-новаторов, порой берущейся справляться с проблемами, нерешаемыми нигде в мире.
Так за понятием «рационализатор» высвечивает другая, уже не прагматическая, а онтологическая основа: тот, кто приводит в соответствие с требованиями разума, превращает мешанину полутемных сведений в стройное пространство миропонимания.
В дидактике педагогов-новаторов зазвучал завещанный ещё восемнадцатым веком пафос просвещения – с его ясностью естественных законов, с ненавистью к схоластике, с различением мира, осмысленно организованного логикой познания – и мира, погруженного во тьму разрозненных фактов и суеверий.
Мы скептичны к позитивизму, мы разуверились в объективности и точном знании. Ясность воззрений Руссо и Франклина, Ньютона и Менделеева сдаётся нам наивной и упрощённой. Но интонация просветительства, просвещенческий свет Разума, гордо расчерчивающий лучами устанавливаемых взаимосвязей и структур доселе разрозненную картину мироздания – это не просто один из ряда исторических этапов. В его интонации заключена некая вечная сторона педагогики, в той мере, в какой она желает иметь дело с языком объективного знания и конструктивных решений, с возможностью человека стать человеком, умело разбирающимся в чём-то.
Системность и стремительность – два лейтмотива дидактики школы для всех. Сначала – прорыв к пониманию, к осознанию себя понимающим – потом будут силы пуститься в путь…
Глобус по химии
Борис Цукерман
Вы можете представить себе географию без глобуса и без карт? Географию, на которой ученики пытались бы составить в воображении образ мира, опираясь только на перемешанные обрывки сведений из учебника? Какая картина сложилась бы у них в голове?
Но ведь именно так и осуществляется привычная школьная дидактика, укладывающаяся в непритязательную формулу: проинформировать – закрепить – проконтролировать – оценить. В преподавании естественных наук с этими пагубными традициями справляются разве что в спецшколах за счет энциклопедичности охвата сведений и отбора заинтересованных и одарённых ребят. Но что делать в обычной школе с обычными детьми и ограниченным временем?