Вот что об этом сообщал такой осведомленный человек, как А. И. Тевкелев: «Жедтиру, то есть семь родов, соединены вместе при Тевке хане, по такой притчине оные семь родов были поодиночку. А алчинцы, которые разделяются на двое, Каракисяк (имеется в виду Алимулы – Р. Т.) и Байулы, и их родов множество, и были пред ними сильны, и алчинцы тех семь родов поодиночку всегда обижали, по их киргис-кайсацкому обычаю, для возвращения своей обиды от них брать баранту были не в состоянии, и всегда они от алчинцев разорены бывали. И для того вышеупомянутые роды просили оного Тевке-хана… чтоб их от алчинцев каким ни есть способом обронить. И он, Тевке-хан, был человек умной и у киргисцов в великом почтении; однако хотя его почитали, а никакого от него, по их обычаю, страху не имели, и ево никакой власти не было, и по своему уму тем мелким и адинаким родам иного способу их освободить от алчинцов от разорения сыскать не мог, но тех всех вышеописанных одинаких родов соединил в одно место. И егде от алчинцев из них, хотя одному роду, учинена будет обида, чтоб они все семь родов, соединясь вместе, от алчинцев брать баранту были не в состоянии и от того времяни и звание они имеют Жедтиру, и баранту берут соединясь все вместе, однако, хотя и семь родов в одно место соединены, пред алчинцами весьма безсильны».

В состав самого многочисленного их казахских жузов – Среднего – входили шесть крупных племен: аргыны, найманы, кереи, кипчаки, конраты и уаки. Самыми знаменитыми среди этих племен были кипчаки, чье имя в средние века стало именем страны, границы которой простирались от Дуная до Алтая. Другим почитаемым племенем были конраты, откуда Чингисхан даже велел всем своим потомкам брать жен. Однако во времена хана Тауке ситуация изменилась коренным образом, что позднее дало повод знаменитому степному бию Саккулаку в одном из своих стихотворений образно сравнить кипчаков и конратов с некогда могучим, но уже состарившимся и отставшим в пути черным верблюдом.

Значительная часть кипчаков, вероятно под давлением соседей, переселилась на территорию Средней Азии. Интересно, что кипчаки, очевидно памятуя о своем славном прошлом, очень долго не признавали для себя таких собирательных названий, как ногай, узбек, казах. Так, калмыки считали китай-кипчаков совершенно отдельным от ногайцев народом. П. И. Рычков в 1750 г. сообщал: «Кипчаки – народ небольшой, кочует поблиску с киргизами и живет во всегдашнем с ними союзе». Подобная картина наблюдалась даже в XIX в., и В. Наливкин отмечал, что «живя почти особняком, кипчаки вступали во временной союз с киргизами в тех только случаях, когда политические условия времени заставляли их вести открытую борьбу или с оседлым населением долины, или с правительством симпатии которого, особенно за последнее время тяготели к сартам, малоподвижным, смирным, сравнительно, плательщикам всевозможных даней». В свою очередь, знаменитый путешественник А. Вамбери, отделяя кипчаков от казахов и узбеков, указывал: «Раскосыми глазами, безбородым подбородком и выдающимися скулами они похожи на монголов, к тому же они по большей части маленького роста, но удивительно ловки. Храбростью кипчаки превосходят все остальные народы Средней Азии и представляют вернейший образчик человека из огромной орды, которая перевернула когда-то всю Азию».

Вполне вероятно, что гегемония кипчаков в казахской степи была прервана из-за ожесточенных конфликтов. Так, народные легенды повествуют, что аргынский бий Акжол и уакский батыр Ер-Кокше были убиты кара-кипчаком Кобланды. В ответ Ер-Косай, сын Ер-Кокше, убил самого Кобланды. Эти сведения, действительно, могут свидетельствовать о серьезных конфликтах кипчаков с остальными племенами Среднего жуза. В казахской степи немногочисленные, но чрезвычайно воинственные кипчаки обитали между кочевьями Среднего и Младшего жуза, не подчиняясь ни одному из ханов и часто совершая набеги на соседей.