«Ответственность – это та цена, которую мы платим за власть».

Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании.

– Ладно, с атомной бомбой и разведками разных стран мы немного разобрались, – перевёл тему разговора Юрий Сергеевич. – Но следует вспомнить о том, как мы жили в послевоенные годы. Люди возвращались домой в надежде на новую жизнь. Считали, что не может так по-скотски, в рабстве жить народ, выдержавший столько горя и принёсший стране победу в этой жестокой бойне. Но счастливой жизни им никто не приготовил. Надо было поднимать разрушенные города, восстанавливать промышленность. В сёлах не хватало мужчин, техники. Во многих местах землю приходилось пахать на коровах женщинам и детям. А из центра им давали разорительный план по хлебозаготовкам. И крестьянам на трудодень часто ничего не оставалось, кроме галочки в бригадирской тетрадке.

– Мне в Израиле, – перебил Аркадий, – довелось прочитать о трагической судьбе старого партизана Милона. Жил когда-то такой на Украине. Когда началась война, и партизанских отрядов ещё в помине не было, Милон уже пускал под откос вражеские эшелоны. И после вступления в образовавшийся партизанский отряд Милон в одиночку, без помощников, продолжал взрывать эшелоны. После войны его поставили председателем колхоза.

После сбора урожая он пообещал колхозникам, что государству сдадут зерна столько, сколько положено, а остальное будет выдано на трудодни. Но тут вызвали Милона в райком и сказали, что нужно ещё сдать зерно дополнительно. Милон начал убеждать начальство, что тогда колхозники останутся совсем без зерна. Но никакие аргументы не помогли. Ему было приказано с завтрашнего дня начать дополнительный вывоз зерна. По сути, многие годы после коллективизации выполнение плана по хлебозаготовкам мало отличалось от продразвёрстки времён военного коммунизма. Умела коммунистическая пропаганда обычный грабёж обернуть в красивую фразу.

Вернувшись домой, Милон велел раздать зерно колхозникам на трудодни. Сам же снова ушёл в лес. Посланного из райкома уполномоченного Милон встретил на дороге и убил. Следующим уполномоченным оказался бывший партизан, с которым Милон воевал в одном отряде. Его Милон тоже встретил на дороге и сказал: «Чтобы через два часа тебя в селе не было, иначе убью». Тот начал в селе собирать собрание, но вдруг схватился за живот и скривился от боли. Пришлось отправлять его в больницу. Много ещё приключений было на счету у Милона. Для его поимки была направлена из Киева специальная бригада милиции. С большим трудом Милона поймали и осудили на двадцать лет.

– Да, быстро у нас стали забывать после войны о тех, кто на своих плечах эту победу добыл, и о жертвах той войны. И информацию о многих жертвах пытались скрыть. В Киеве на месте Бабьего Яра вначале расположили зенитную часть. Наверное, для того, чтоб к этому месту никто не ходил. А то появились местные золотоискатели. Мало того, что кое-кто из гражданского населения помогал немцам в осуществлении акции уничтожении евреев Киева. Многих несчастных выдало местное население, грабившее потом их квартиры. Молодые хлопцы, доставленные для этой акции из Западной Украины, стояли в оцеплении. Они выманивали из бредущей толпы красивых девушек, обещая им спасение. Этих девушек хлопцы затаскивали в брошенные квартиры, насиловали, а потом убивали. Так после войны нашлись мерзавцы, готовые раскапывать захоронения в поисках золота. И какое золото могло быть у мёртвых? Ведь их расстреливали голыми. Бабушек, матерей, внуков. Золото могло быть в зубных коронках. И для этого раскапывать могилы? Какой же это братский народ?