– Конечно-конечно, – встрепенулся тот, и Кенджи показалось, что он смахнул с век слезу. Однако он вполне мог ошибаться, так как уже через мгновение лицо Каташи вновь напоминало непроницаемую маску. – Тебе необходимо отдохнуть, так что ступай. И покажи всем, что Дом Змея по праву носит звание Великого.

– Я сделаю все, что в моих силах, – абсолютно искренне произнес Кенджи.

– Большего я и не требую.

Уже в дверях Кенджи вдруг услышал:

– И еще одно…

Он оглянулся.

– Будь другом, если вдруг встретишь моего нерадивого сына, передай ему, что если он снова хочет увидеть свои драгоценные пистолеты, которые каким-то неведомым образом оказались в той самой мастерской, то пусть зайдет за ними лично, а не посылает слуг. У меня к нему тоже есть несколько вопросов.

Кенджи только коротко кивнул, искренне соболезнуя другу. Чуть позже, присев на кровать и скинув сапоги, он кинул взгляд на Ловушку Сеноби и подумал о том, что неплохо будет показать монету знакомому Рю. Если тот вдруг знает что-то о сферах, быть может, он также сможет проверить, не наложены ли на золото какие-то чары. С этими мыслями Кенджи растянулся на кровати и тут же уснул. Проснулся он от громкого стука в дверь. С хрустом потянувшись, Кенджи со стоном привстал на локтях – казалось, он только-только успел прикрыть глаза, как сквозь ставни уже начали пробиваться первые лучи солнца. Ну что ж…

Великий Турнир всех Домов начался.

Первые испытания начались задолго до того, как Кенджи вообще смог сделать хоть шаг за пределы комнаты. Ведь перед тем как отправиться на Турнир, ему предстояло пройти через руки целой армии цирюльников, слуг и даже лекарей из Хонга. Последние, если верить слухам, прибыли в такую даль специально для того, чтобы следить за его состоянием, как физическим, так и духовным.

Кенджи и представить не мог, сколько могли стоить их услуги, – и, наверное, оно и к лучшему, ибо, думается, подобную сумму он при всем желании не скопит и до конца жизни.

Кенджи подстригли и тщательно выбрили, смазав кожу какими-то ароматными маслами. Потом в него чуть ли не силком запихали столь обильный завтрак, что его бы с трудом осилил и Шуноморо. Что уж говорить о Кенджи, который еле-еле поднялся из-за стола, ощущая, что ремень на его животе вот-вот лопнет. И будто бы всех этих издевательств было мало, после прислуги им занялись иноземные медики. Они тщательно осмотрели Кенджи с головы до пят, выслушали ритм дыхания и стук сердца, заставили несколько раз пройтись из одного конца комнаты в другой, постоять на одной ноге и выполнить еще несколько простых упражнений, смысл которых, если честно, ускользал от его понимания. Но куда ему до истинных знатоков своего дела!

Видимо, результат показался знахарям вполне приемлемым, так как они, обменявшись парой реплик на родном языке, отвесили Кенджи по поклону и выскользнули в коридор. Все, кроме одного, – невысокий лысый старик с длинной, почти до колен бородой задержался, вытащил из-за пазухи небольшой пузырек, сунул его Кенджи и жестами велел выпить. Тот не стал пререкаться – и, надо сказать, успел пожалеть об этом еще до того, как неизвестная микстура попала в желудок.

Зелье оказалось до того мерзопакостным на вкус, что на глазах Кенджи невольно выступили слезы, нутро его охватил огонь, а сам он зашелся в громком кашле. Кенджи уже было подумал, что его попытались отравить: в последнее время список его недоброжелателей исправно пополнялся с каждым днем, но уже через мгновение вдруг с удивлением почувствовал, что его свежие раны понемногу перестают ныть. Когда старик вышел вслед за своими коллегами, боль ушла окончательно, и Кенджи ощутил небывалый подъем сил и бодрость, словно бы накануне ночью он не дрался с бандой синоби, а спал как младенец в собственной постели.