Последней надеждой оставался Рю, который пообещал разузнать все, что сможет. Но от него не было весточки уже достаточно давно, и Кенджи это очень сильно не нравилось. То ли у Рю вдруг обнаружились какие-то более срочные дела, то ли он угодил в очередной переплет… Однако, так как старик и словом не намекнул на то, куда отправляется и как зовут того самого знакомого, который может им помочь, оставалось только ждать. И томительное безделье оказалось мучительнее всего…

– Вот-вот, – кивнул Макото и сделал большой глоток пива. – Бросить вызов самому себе – это, конечно, очень здорово, но не стоит также забывать о девках, деньгах, всеобщем внимании… Тебе что, мало? Да любой торгаш каждому из вас кругленькую сумму заплатит, лишь бы вы обратили внимание на его лавчонку и покрутились около нее пару раз на потеху зевакам. А уж если во всеуслышание заявить о том, что ты только у него в этом городе затариваешься и нигде более, – он тебя серебром просто с головой засыплет, попомните мои слова. Не стоит забывать и о главной награде – возможности перепрыгнуть сразу на следующую ступень мастерства независимо от количества пройденных шагов и даже основать собственный Дом. Недурно, правда?

Предложение действительно соблазнительное. Правда, актуально оно было бы лишь в том случае, если бы Кенджи еще знал, что с этим Домом делать, так как у него не было ни земли, ни людей. Впрочем, он не сильно огорчался по этому поводу, прекрасно представляя, сколько забот и проблем у глав правящих семей.

Он успел убедиться в этом самолично за то недолгое время, что провел рядом с Каташи. Вставал тот с первыми лучами солнца и сразу, не успев даже позавтракать, запирался в собственном кабинете, из которого выходил в лучшем случае для небольшой предобеденной прогулки. Встречи и переговоры с представителями других Домов, бесконечные расчеты, письма и целые кипы самых разных документов, требующих внимательного изучения, – на одни только чернила и перья Дом Змея тратил столько денег, что страшно представить.

Нет, разумеется, у Каташи был целый отряд обученных счетоводов и писарей – да вот только он все равно предпочитал проверять каждую закорючку лично. Ичиро был целиком и полностью занят Турниром, а Макото…

– Помнится, как-то раз папаша пытался подсунуть мне какие-то бумажки, – хмыкнул тот. – Ну, я вечерок посидел… В общем, как выяснилось позже, после моей работы разорились две семейные красильни, так что к документам меня больше и на пушечный выстрел не подпускали.

Что касается ступеней, то за все их злоключения Кенджи и Макото без каких-либо проволочек махом поднялись на четвертую, став мастерами. Шу же вполне заслуженно удостоился звания магистра. И если Кенджи со здоровяком были вполне довольны подобным результатом, то младший Такэга явно рассчитывал на большее.

Бедолага-чиновник, принявший их в императорском магистрате, только хлопал глазами, слушая возмущение Макото, который в красках описывал все, через что им пришлось пройти. Когда же он начал изображать визги умирающих цутигумо – к слову, вполне правдоподобно, – сановник, чье лицо стало белее кости, извинился, выскользнул за дверь и вскоре вернулся с подмогой в лице полудюжины куда более опытных и подкованных в таких вопросах коллег.

Спор, начавшийся рано утром, закончился только ближе к вечеру, и все это время Макото торговался так яростно, словно речь шла об их жизнях. Впрочем, чиновники вполне успешно держали оборону, явно наученные горьким опытом, так что борьба велась на равных.

– Один только проклятый о́ни[5] Гуло тянет на четыре шага каждому! – Кулак Макото опустился на крепкую столешницу, заставив стоявшие на ней чернильницы подпрыгнуть и украсить стол пятнами. Сидевшие же напротив сановники даже не шелохнулись. – Между прочим, он когда-то убил самого Казе Демоноборца и свел в могилу еще боги знают сколько воинов рангом поменьше!