– Имя? – строго спросил он, буравя пустыми светло-голубыми глазами.
– Анна.
– Как давно осиротели?
– В младенчестве.
– Лет сколько?
– Семнадцать.
Лишь три вопроса он задал, прежде чем заключить:
– И вы мне тоже подходите.
Глава 4
Ошибки, ошибки, ошибки
Мать-настоятельница провела четырех отобранных девушек в книгохранилище и усадила каждую за отдельный письменный стол. Там уже лежали заранее приготовленные писчие перья, плотные листы бумаги и чернильницы.
Вампир, вошедший следом, закрыл за собой дверь и прошел вглубь хранилища. Сцепив руки за спиной, принялся рассматривать корешки раритетных фолиантов с таким непринужденным видом, будто случайно забрел сюда.
Плотно сомкнув губы, Анна следила за ним, едва сдерживая неприязнь. Его магическое воздействие длилось совсем недолго, но даже от того в ее мыслях образовалась неприятная вязкость.
– Генералу Клементу н-необходима ваша п-помощь, – натянув улыбку, сообщила мать-настоятельница. Прежде она никогда не запиналась. – Сейчас он раздаст вам книги и укажет главы, которые нужно аккуратно переписать. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы ваш почерк был ровным и красивым, а письмо – чистым, без помарок и клякс. И не торопитесь, дабы не замарать бумагу.
Что-то с этим заданием было не так. Иначе зачем понадобилось выгонять остальных девушек? Например, у Дороти Пэркинс очень красивый почерк, она всегда подписывает монастырские открытки. Да и печатный станок изобрели давным-давно.
Вскоре четыре увесистые книги покоились на столах, раскрытые на нужных главах.
– Пишите, – велела мать-настоятельница.
Марион и Иветта первыми взяли перья, окунули их в чернила и послушно принялись переписывать текст. Не желая провоцировать чужака на агрессию, Анна тоже взяла перо. У нее был красивый почерк, вот только она не собиралась его демонстрировать. Она намеренно писала постыдно коряво и допускала глупейшие ошибки якобы по невнимательности.
Анна успела начеркать несколько строк, прежде чем заметила, что Зейна так и не приступила к заданию. Это заметил и вампир.
– Почему не пишете? – обратился он к Зейне.
Та сжалась в его тени. Затряслась, как пугливый зверь, загнанный в угол.
– Я… – начала Зейна, глядя ему в глаза и быстро-быстро моргая. В черных ресницах южанки заблестели слезы. – Я н-не умею… П-простите меня, господин!
– Пишите, – с нажимом приказал он, снова используя незримую силу.
Зейна всхлипнула. Обмакнула перо в чернильницу, но не успела поднести его к бумаге, как тут же испачкала стол. Чернильная капля растеклась по дереву, пока девушка испуганно смотрела на нее, боясь наказания.
– Зейна, пишите.
Девушка склонилась над бумагой. Сосредоточившись, она попробовала вывести какие-то буквы, но поскольку она не знала алфавита, ничего не получилось.
– Господин, – вмешалась мать-настоятельница, сидевшая в стороне. – Не все наши воспитанницы обучены грамоте.
Вампир обернулся на нее и спокойно бросил:
– Я разве спрашивал о чем-либо?
– Нет, господин, – осеклась монахиня, потупив взор. – Пожалуйста, простите меня, неразумную.
Вернувшись к Зейне, вампир коротко произнес:
– Свободны.
Зейна тут же подскочила и убежала прочь, попутно вытирая рукавом слезы. Стало быть, генералу не подходят неграмотные. Анна специально стала делать еще больше ошибок. А дождь за окном все моросил и моросил.
«Как так вышло, что из всех воспитанниц монастыря остались всего трое, и я в том числе?! Что за нелепое недоразумение? Господь милостивый, помоги…»
В то время как перья тихо скрипели по бумаге, вампир ходил между столами и внимательно наблюдал за процессом. Анна ожидала, что он велит ей писать чище, однако вампир молчал. Он вообще не отпускал никаких комментариев, лишь его губы время от времени изгибались в ухмылке.