Прошел час или полтора. Максим несколько раз возвращался к столбу, от которого началась игра в преследование, чтобы в точности повторить все свои движения. Чем в принципе это могло помочь, неизвестно, возможно он вообще, пытался убедиться, что девушка существовала. Фотографии в телефоне, по крайней мере, были. Хоть какое-то облегчение.

Через час с небольшим Максим набрал номер полиции. Прослушал два гудка и сбросил.

Сказать полицейским было нечего. Он отчетливо представил себе наряд ночных дежурных. Уставших, не выспавшихся людей с тяжелой работой. И себя, пьяного, только из клуба, с выпученными глазами рассказывающего им волнующую историю невероятного исчезновения. Наркология, легкие телесные повреждения, ночь в обезьяннике.

Клуб. Можно вернуться в клуб. Выгнать всех на улицу, поднять панику, рассказать коллегам девушки, что она пропала. Недолго, очередной виток от палисадника к столбу, эта идея казалась Максиму оптимальной. Однако, так же быстро как звонок в полицию, она обрела четкую причинно-следственную цепочку. Попытка зайти в клуб – легкие телесные повреждения – такси – дом. Удачное проникновение в клуб – попытка поднять панику – тяжелые увечья – такси – больница – дом. По любому выходило, что сегодня его побьют. И, что самое противное, не поверят.

Все это жутко напоминало…

В конце прошлого века выходили такие книжки, из серии «Полтергейст», «Паранормальные явления» и прочее. Там обязательно описывалась похожая история.

«Теплым вечером, шестого августа, двадцатисемилетняя Сара Смит вышла из своего дома в пригороде Балтимора, чтобы вынести мусор. Спустя пять минут она вернулась, но прежней ее жизнь не стала уже никогда». Возможны варианты. Сара могла не вернуться вовсе, или вернуться по частям, мог прийти призрак Сары, что до поры никто не замечал, она могла что-то увидеть или съесть. Мусор, например. Иногда в принципе, возвращался только мусор. Смысл не в этом, а в том, что нечто подобное происходило с какой-то там Сарой из маленького городка. С кем угодно, начиная от капитана Смита на Титанике и заканчивая хоть всеми жителями пригорода Балтимора, но только не с тридцатипятилетним мужиком в центре Москвы. К такому научпоп девяностых Максима не готовил.

Дальше стало хуже.

Той ночью он все же отправился домой. Побрел дальше по улице, непонятными дворами вышел на Тверскую, поймал машину и уехал домой, где, не включая свет и не раздеваясь, рухнул в кровать.

Суббота и воскресенье прошли там же. В попытках понять, что ж такое было съедено на этом банкете. Такое несвежее…

В понедельник стало лучше. Максим вернулся к клубу, задумчиво побродил вокруг него, послонялся по той самой улице, осмотрев ее в дневном свете более детально, и пошел на прием к своему приятелю в полицию. Когда возникают подобные ситуации… Понятно, что возникают они крайне редко, но все же. Идти в отделение… Ну, это нужно понять рядовых работников полиции, к ним постоянно ходят какие-то психи. Необходимо время, знание ситуации, чтобы разобрать, перед тобой нормальный человек с незаурядной проблемой, или наоборот, простое дело в руках мастера вымышленных миров. Максим пошел к другу.

Друг выслушал и взял два дня на проверку. В среду выяснилось следующее: никаких заявлений о пропаже девушки с фотографии нет. Ее отпечатки Максим предоставить не смог, соответственно выяснить кто она, не удалось. Ни один женский труп, найденный за истекший период под описание и фото так же не подходил. Это все хорошие новости. Максим собрался написать заявление сам, однако был мягко, но безапелляционно остановлен. Без имени, адреса, без элементарных сведений, его заявление никто никогда не примет, какой бы долгой и веселой не была его дружба с перспективным капитаном полиции. Просто потому что это не имело смысла.