Ему уже впредь на хуях не плясать,

Хлопот нынче много других

Теперь он отец, а дева та – мать

Трех МакХуеплясов грудных

Поэтесса Изабелла Ашотовна Ахтыбожемулина:

«Я не считаю, что существует какая-то грань между так называемой мужской и женской лирикой. Это попросту смешно! При всём моём уважении к Константину Бальмонту, Игорю Северянину, Аполлону Григорьеву и другим классикам, разве можно считать, что грубая мужская душа способна порождать истинную поэзию? Нет! Мужчина в принципе не способен на роды. Рожать в муках – стихи, детей, цветы, радуги и пестрокрылых бабочек удел исключительно женский. А то, что принято называть мужской поэзией, представляет собой скорее инженерную конструкцию. То может быть изысканный готический костёл, изящный многопролётный мост с подвесной архитектурой, роскошный имперский дворец или, чаще всего, угловатая индустриальная постройка либо вовсе – утилитарная хибара. Мужчины укладывают свои строки, как рельсы, вколачивают в них ритмические акценты, как сваи, скрепляют слова гвоздями, бетоном и электросваркой. Что ж, на своем месте и железнодорожный мост полезен, и утилитарная хибара лучше, чем ничего, но ничто из этого не стоит той перчатки с левой руки, которую божественная Анна Ахматова так чарующе-рассеянно, пребывая в истовом душевном смятении, надела на правую руку».

Ах, Евстряпий Сагадан,

Сагадашечка,

Бессердечный истукан,

Дрянь-какашечка

Тонколапый паукан,

Таракашечка

Подломордое ты чмо,

Жидка сопелька

На глазу моём бельмо,

Пшик без нолика

Если б был ты, Сагадан,

Негритяшечка,

Я вступил бы в ку-клукс-клан,

Падаль-пташечка

И тебе бы, бармалей

Окаянненький,

Прописал бы курс люлей

В зад паяльником,

Да кишочки б намотал

Я на веточку,

Мозжечок бы покрошил

На салфеточку!

Только ты не негритёнок,

Слышь, Евстряпушка,

Я ж ни капли не расист –

Мил, как лапушка.

Так что чёрт с тобой, живи,

Сагаданечка,

Веселись, да воду пей

Из фонтанчика.

Неплохой ведь ты пацан,

Друг Евстряпий Сагадан

Поэт и музыкант Юрий Цезаревич Ворчук:

«Ну а чего вы хотели? Государственная машина направлена на то, чтобы каждому простому человеку, у кого нет погон с большими звёздами, депутатских корочек или какого-то миллиардного бизнеса, наглядно показать, что он в своих правах ничем не отличается от таракана. Люди пошумели, погалдели, посопротивлялись… но куда им против машины? В результате просто умолкли, фигу в карман спрятали, а потом как-то постепенно даже сами свыклись с мыслью, что они букашки-таракашки. Я считаю, что это очень плохо. Настолько плохо, что хуже уже и не придумаешь. И не только то обидно, что людям рты заткнули и человеческого достоинства лишили. Еще ведь и таким, как я – музыкантам досталось. Потому как не нужна наша музыка букашкам-таракашкам – они альбомы не покупают, на концерты не ходят. Очень трудно зарабатывать деньги в тараканьем царстве, когда сам не таракан. Вообще, думаю, нужно открыть фонд имени меня для финансовой поддержки меня же, чтоб я хоть как-то продержался, пока народ у нас не растараканится и обратно облик человечий не обретёт».

Жил в столовой при заводе

Желто-рыжий таракан

По фамилии Бананов

И по имени Банан

Грызть любил он хлеба крошки

Вилки, зубочистки, ложки

Щи лакать, супы-окрошки

И мечтать, задравши ножки

В мечтах своих всегда Банан

Чинно поварихе Клаве

Круглой, словно барабан,

Водки подносил стакан

Клава же в его мечтах,

Захмелевши на глазах,

Все шептала «Вы, Банан,

Право слово, бонвиван»

Дальше следовала близость

С поварихой на столе

Угощение пирожным

И в финале крем-брюле