Я скорчил ему рожу. Тоже мне, специалист по задницам! Шикарная, не шикарная. И как по ней шлепнуть? Ему-то откуда знать? Наверное, насмотрелся порнофильмов у старшего брата. Мы смотрели один такой под названием «Загул с однокурсницами», когда я остался у него на ночь, и там было много шлепанья по заднице, и еще много чего неприличного. Хомяку все это очень зашло, а я смотрел с какой-то брезгливостью.

Херувимская ухмылка на лице Хомяка вдруг исчезла, он уставился на доску и принялся старательно строчить в своей тетради. Я понял, что это значит, еще до того, как поднял глаза и увидел: за мной стоит мисс Форрестер и протягивает руку.

– Дайте сюда, – тихо сказала она.

Я прикрыл записку рукой.

– Что дать?

– Пожалуйста, сейчас же.

Некоторые одноклассники спереди оглянулись.

– У меня ничего нет, – тупо буркнул я.

– Записка.

– Что такое?

Это был Сэр, и я понял: мне капец.

Мисс Форрестер указала на Хомяка.

– Этот молодой человек передал этому молодому человеку записку.

– Давай записку, Бен, – велел мне Сэр. – Наши правила знаешь.

– Вы прочитаете вслух? – обрадовался Гарри Бут.

– Тихо, Гарри.

– Есть же правило…

– Тихо. Бен, передай записку мисс Форрестер. Сейчас же.

Щеки у меня вспыхнули. Как можно отдать ей эту записку? «И задница шикарная! Спорить готов, ты хочешь по ней шлепнуть!» Нет. Исключено.

От отчаяния я сунул бумажку в рот и проглотил ее, и мой кадык эффектно подпрыгнул.

Класс разразился криками «Ну, вообще!» и «Во дает!».

– Надеюсь, это было вкусно, Бен, – сказал Сэр, перекрывая шум. – Будешь наказан, тебе предстоит аудиенция с твоим покорным слугой.

Когда прозвенел звонок на перемену и все выбежали из класса порезвиться, я остался сидеть на месте. Мисс Форрестер вышла к учительскому столу поболтать с мистером Риддлом. На меня они не обращали внимания, и на мгновение я подумал: может, Сэр забыл, что решил меня наказать? Я тихо поднялся и посмотрел на открытую дверь.

– Ты куда собрался, Бен? – спросил Сэр.

– Достать из рюкзака перекус?..

Он одобрительно кивнул. Я подошел к стене, снял с крючка мой холщовый рюкзак и извлек коричневый бумажный пакет с обедом. Заглянув внутрь, я обнаружил сэндвич с арахисовым маслом и джемом, яблоко, коробочку с соком, два печенья в пакетике и батончик мюсли. Можно взять печенье, но, если съесть его сейчас, к обеду ничего вкусного не останется. С неохотой я выудил батончик, засунул бумажный пакет обратно в рюкзак и вернулся к своей парте. Увы, в батончике оказались кусочки орехов и фруктов, а не шоколадная стружка. Но в животе урчало, а батончик был все же лучше яблока.

Жуя, я открыл тетрадь по религии на задней внутренней стороне обложки, где я трудился над карандашным наброском Реджи Лемелина, нового вратаря «Бостон Брюинз». Рисунок был наполовину готов и выглядел вполне бомбически. В последние годы в классе стали вешать на стены любые «произведения искусства», и мои работы обычно были лучшими. Родители подкинули мне идею, что я, когда вырасту, буду работать в компании «Дисней». Это было круто, и, казалось, достойное будущее мне обеспечено.

Но в начале этого года в школе появился новенький из Спрингфилда.

Его звали Билли Браун, и рисовал он так, что можно было обзавидоваться. Втайне я думал, что он талантливее меня. Реализм его не интересовал. Он рисовал карикатуры, лица с большими носами без подбородков и все такое. Это было похоже на рисунки из комиксов, ничуть не хуже. Однажды я попробовал скопировать одно из его лиц, и вышло довольно неплохо. Но когда я захотел нарисовать в этом духе что-то свое, вышла полная лажа. Тут я и понял, что умею только копировать чужое, а выдумывать картинки самому, как Билли, – кишка тонка, и в голову закралось сомнение, что меня действительно возьмут работать в «Дисней».