Надо сказать, что я часто сидел в соцсетях в различных сообществах для военных. Там выкладывали разные истории, которые я, бывало, использовал в своих произведениях. А ещё мне нравилось смотреть военные фотографии. Иногда я общался с бывшими сослуживцами своего друга. Как меня разыскала та девушка, не знаю. Возможно, увидела мой комментарий под фотографией Лиса, выложенной в сообществе военных Байконура, и решила написать. Честно, вначале я впал в ступор. Она сказала, что ищет сослуживцев моего друга или хоть какую-нибудь информацию о нём. Я видел её впервые. Я не мог понять, кто она. Но вместе с недоверием и удивлением, в моем сердце что-то зашевелилось. Я вгляделся в её лицо, но не обнаружил ни одного сходства между Лисом и этой девушкой. Однако, я почувствовал, как что-то тёплое и мягкое касалось моей души, как только я смотрел на неё. Вика – так её звали – бесконечно извинялась и просила ни в коем случае не считать её сумасшедшей.

– Вы вместе служили? – сразу же спросила она.

– Нет, – ответил я. – Но он был моим близким другом. Почти братом… Вика, он погиб десять лет назад. Разбился.

– Я знаю… Знаю. Пожалуйста, можно вам позвонить? Это очень важно. Прошу! – почти взмолилась девушка.

Я удивился ещё больше, но решил пойти навстречу. Почти дрожащими руками написал свой номер. Мы созвонились по видеосвязи. Выглядела Вика болезненно, бледно, будто неизвестное горе вытягивало из неё все силы. Но, несмотря на это, девушка была ухоженной – я сразу это отметил. Дитё почти. Девятнадцать лет. Неужели дочь? Господи! Ну не ожидал, Лис… Не ожидал.

– Вика, простите, вы в Москве находитесь?

– Нет… Я… Я из Волгограда…

Волгоград? Лис ни разу в жизни не был в Волгограде.

– Почему вы спрашиваете про Л… Про Валерия?

– Я… Я не могу этого объяснить… Я просто чувствую… Понимаете, я…

– Вика, он – ваш отец? – спросил я прямо в лоб, напрочь позабыв о чувстве такта.

– Что? Нет, нет… Я просто… – она закрыла лицо руками. – Я чувствую какую-то необъяснимую связь с ним, чувствую, что он рядом. Я испытываю… Я не могу никак интерпретировать свои чувства. Я просто… Простите. Это, наверное, так странно. Но я не сумасшедшая. Мне кажется, это именно он захотел, чтоб я связалась с вами. Я увидела его фотографию в сообществе… Я…

– Случайно увидели?

– Не знаю. Нет, скорее всего. Я часто захожу в сообщества военных в интернете. Знаете, я учусь на журналиста и…

– Журналиста? – Я приободрился. – Отлично! Значит, вы – почти моя коллега.

– Вы писатель, да?

– Да. Тот самый, о котором вы подумали. Хотя, мне кажется, фантастику вы не читаете.

– Верно! – ответила она и замялась.

Что-то неуловимо-знакомое читалось в её взгляде, голосе, манерах и жестах. Что-то до боли знакомое. Лис…

Я решил не ходить вокруг да около. Девушка несла бессвязный бред. Говорила, что любит Лиса, как себя, что её мучают чужие воспоминания, что ей настолько больно от того, что он мёртв, что она не может спать.

– Вика, послушайте, скажите правду, чего вы отпираетесь? Вы – его дочь?

– Да нет же, нет! У меня есть родители. Слава Богу, живы-здоровы… Но Лис… Он…

– Лис? – Внезапное озарение снизошло на меня.

– Вы ведь так его называли? Из-за сказки, верно? А ещё он вам жизнь спас в детстве. Вытащил вас тонущего из реки.

Я вздрогнул. Об этом не знал никто, кроме нас двоих. И ещё о многих вещах, которые начала перечислять Вика. Видно, она хотела доказать мне, что не врёт. Разговор затянулся на два часа. У меня трещала голова.

– Знаешь, слушай, солнце, я не понимаю, как всё это объяснить – это не поддаётся объяснению, но ты говоришь о вещах, которые знал только Валерий и я. Может, нам лучше встретиться лично? Давай, я приеду? Как ты на это смотришь? Либо ты приезжай в Москву. Я тебя встречу.