– Но Вигго сказал, что это обидное слово.

Магистр откинулся в кресле и скрестил пальцы перед собой. Он очень внимательно посмотрел на Эйдена, как будто мальчик был шахматной фигурой противника, и магистр пытался предугадать ее следующий ход.

– Хранитель слова слишком добр, – наконец сказал магистр. – Он не хочет никого обидеть, и это очень благородно с его стороны. Но давай подумай вот, о чем: слово «ведьма» не всегда было плохим. Раньше это было обычным словом, а потом ведьмы сами его испортили свои поведением. И теперь они требует себе новое слово. Но разве это справедливо? Если мы дадим им новое слово, они только снова его испортят. Мне кажется, будет честнее оставить им старое слово, чтобы люди знали, с кем они имеют дело.

– Я не понимаю, как можно испортить слово?

– Ох, мой мальчик, это одновременно очень легко и сложно. Нужно постараться, чтобы заработать себе плохую репутацию, но, с другой стороны, для этого просто достаточно быть плохим человеком.

Эйден чувствовал, что начинал запутываться.

– То есть все ведьмы плохие? – решил уточнить он. – Но разве они не такие же, как мастера?

– Это тебе тоже хранитель слова сказал? – спросил магистр, при этом он улыбался, но почему-то Эйден почувствовал необходимость соврать, поэтом он отрицательно покачал головой.

– Конечно, природа волшебства ведьм сродни той, что используют мастера, – продолжил магистр. – Но все дело в самих женщинах. Они прекрасны, но они слишком добрые и мягкие, их легко запутать или внушить им неправильные идеи. Самой природой заложено, что женщины должны заниматься детьми, хозяйством, садом. А мужчины должны их всячески защищать и оберегать, в том числе от них самих. В этом и есть великий баланс: мужчина и женщина дополняют друг друга и образуют единое целое. Мужчина – сила и ум, а женщина – доброта и любовь. А когда женщина начинает использовать волшебство, этот баланс нарушается. Теперь у нее есть сила, но это идет против ее природы, она не знает, что с этой силой делать, – магистр грустно покачал головой. – Волшебство кружит женщинам головы. Им начинается казаться, что теперь им не нужны мужчины, что они сами могут со всем справиться. Некоторые из них даже начинают соперничать с мужчинами. И природный баланс окончательно рушится. Но от природы нельзя спрятаться, на самом деле, такие женщины глубоко несчастны. В них копится нерастраченная любовь, а потом она киснет, как молоко на солнце, и превращается в зависть и злобу. Так женщины становятся ведьмами: жестокими, кровожадными и мстительными. Задумайся, как много мастеров ты знаешь и как мало ведьм? Это ли не доказательство того, что волшебство для женщин противоестественно.

Эйден и правда знал только одну ведьму, а волшебников в мастерской было, что огурцов в бочке с квашеными огурцами. И пусть Эйден никогда не слышал про статистику, да и повар он был никудышный, но он все же понимал, что кто-то намеренно собрал все эти огурцы в одном месте, и стоит только заглянуть в соседнюю бочку с помидорами, как концентрация огурцов в мире сразу уменьшится.

– Но Кассия ведь не злая, – решил высказать свои сомнения Эйден. – И она точна не завистливая.

– Это потому, мой мальчик, что Кассия не идет против своей природы, – ответил магистр. – Она здесь под моим и твоим присмотром. И я очень рад, что у нее есть такой надежный и хороший друг, как ты, который не позволит ей попасть под дурное влияние.

Тут Эйден понял, что магистр окончательно заврался. Не далее, чем вчера Эйден подговорил Кассию подложить живого червяка в суп мастера-надзирателя, поэтому не было ни одного шанса в этом мире, чтобы магистр считал влияние Эйдена благтоворным. С другой стороны, если даже по сравнению с Эйденом ведьма казалась магистру таким ужасным человеком, то Эйден непременно должен был с ней познакомиться. Для обмена опытом.