Приняв решение, которое в тот момент казалось единственно верным, я пошёл перпендикулярно курсу полицейских по направлению к колоннам станции, и, оборвав визуальный контакт с ними за одним из этих каменных столбов, я перешёл со скорого шага на бег. Петляя между людьми, мне удавалось быстро пробираться в другую сторону. Я потерял их из виду, от чего обрадовался. Мне удалось отыграть ещё немного времени. Оперившись на одну из таких колонн плечом, я посмотрел на экран телефона. Девять шестнадцать. Наручные часы у мужика в вагоне всё-таки отставали.

– Молодой человек, – прозвучал голос из-за спины. – Старший сержант Бойков, можно ваши документы.

– Твою же мать! – едва не вырвалось из меня. – Да, конечно. Сейчас. В сумке, – я быстро нашёл замену своему эмоциональному выпаду.

Не выпуская телефон из рук, медленно начал стаскивать рюкзак с плеч, пытаясь в спешке придумать новый план.

Из тоннеля начал доноситься гул приближающегося поезда, когда я расстегнул рюкзак и опустил в него руку с телефоном, изображая перед обменявшимися одеждой полицейскими поиск своего паспорта. Я что-то ворчал себе под нос про множество карманов и то, что я вот-вот найду его в куче вещей. Мой спектакль явно действовал им на нервы, но отдавать себя и ситуацию в руки правоохранительной машины я сейчас точно был не намерен. У меня с самого начала было чёткое понимание того, что, если я вручу им свои документы, меня тут же попросят проследовать в спецкомнату «до выяснения». Светящийся экран телефона в рюкзаке показывал девять семнадцать, когда поступил входящий звонок с подписью Кирилл. Практически в это мгновение состав вырвался из тоннеля, быстро потерял скорость и уже катился вдоль перрона, приготовившись вот-вот остановиться вовсе. Я снял трубку и поднёс телефон к лицу:

– Кирюха, у меня очень мало времени, я тебе потом всё объясню. Пожалуйста, не сбрасывай звонок, это очень важно!

Мне показалось, что я выпалил это за секунду. Было слышно, что Кирилл заговорил в ответ, но я не слышал, о чём именно. С этого момента я использовал телефон как секундомер. Сержанты смотрели на меня предельно серьёзно, никак не ожидая такой выходки с моей стороны. Своей следующей выходки, с которой им пришлось столкнуться, я не ожидал и сам от себя.

Резко толкнув обеими руками удерживаемый перед собою рюкзак в одного из сотрудников, я рванул вперёд, выставив плечо, и словно тафгай в хоккее снёс второго сотрудника полиции с ног. Теперь моя задача была найти и цель, и охотника, притом, что я сейчас сам являлся целью, а охотников на меня двое. На руку мне играла безучастность прохожих, так как никто не спешил помогать стражам порядка в моей поимке.

Пожалуй, это все положительные эффекты, которые на меня распространялись. В остальном дела у меня шли не очень. Экран телефона показывал уже одиннадцать секунд, а значит прошла почти половина времени. Я же, сея неразбериху вокруг, только усугублял ситуацию, меняя в настоящем ранее спокойное будущее, которое совсем недавно наблюдал. Я начал паниковать и предвосхищать неудачу, когда из людской толпы взглядом я выхватил яркую синюю юбку – первый ориентир! Человек в белой рубашке должен быть рядом. Это меня воодушевило.

В этот момент за рукав ветровки меня схватил тот самый старший сержант, что был младше простого сержанта, прервав тем моё движение. Я же, в свою очередь, попытался вырваться, но он вцепился в рукав будто клещ. Второй рукой он поспешно снимал с портупеи то ли газовый аэрозоль, то ли дубинку. В одно движение расстегнув большую молнию на своей одежде, я вырвался из захвата. При этом во время освобождения руки из захваченного рукава я обронил телефон. Он с треском упал на гранитный пол экраном кверху, на котором высвечивалось значение – шестнадцать. Я понимал, что во время попытки поднять его обратно окончательно буду схвачен, так что решил дальше действовать без него.