– Ну за свидетеля вряд ли посадят, – рассудил взъерошенный юноша.

– Не скажите.

– Как жаль, что мы никогда так и не узнаем правды, – печально подытожил чей-то голос.

– Ну почему же? Вполне возможно, что где-то под слоем земли, песка или пепла вот уже многие века скрываются вещественные доказательства, способные пролить свет на эту загадочную историю. Надо лишь копнуть в нужном месте.

Судя по наступившей паузе, добрая половина аудитории, вспомнив о приближении специализации, всерьез задумалась о выборе в пользу археологии. Было только слышно, как защелкали кнопки мобильных телефонов – студенты фотографировали стихотворные цитаты.

«А будет славно, – подумал Глеб, – если в двадцать первом веке на какой-нибудь московской стене появятся граффити, точь-в-точь похожие на те, что когда-то выцарапывали безответно влюбленные помпейцы».

До звонка оставалось чуть больше двух минут. Аудитория чуть ли не хором упросила Глеба напоследок прочитать еще что-нибудь из Овидия. Выбор пал на «Любовные элегии».

– Всё уже давным-давно сказано до нас… – то ли студентам, то ли самому себе задумчиво заметил Глеб и поднял руку, будто приготовившись дирижировать прихотливым чередованием дактилей и хореев.

В конце душещипательной строки пес sine te пес tecum – «ни без тебя, ни с тобою» – его голос предательски дрогнул. Слегка. Совсем чуть-чуть. Слава богу, никто ничего не заметил. Ну или почти никто. Разве что очень внимательная студентка на последнем ряду, уловив эту нечаянную модуляцию, бросила перешептываться с соседкой и вскинула на преподавателя удивленный взгляд.

В перерыве между парами Стольцеву пришла эсэмэска за подписью Виктора Лучко. Прочитав текст, Глеб на какое-то мгновение оцепенел. Он невольно припомнил обстоятельства знакомства с отправителем сообщения и первый опыт прикладного использования своих не совсем обычных способностей. Опыт, о котором ему иногда так хотелось бы забыть.

Чуть помешкав, Стольцев все же отзвонился.

– Здорово, Глеб! Давненько, давненько… – бодро приветствовал его следователь.

– Привет! Тебе, судя по всему, снова понадобился экстрасенс?

– В данную минуту мне скорее нужен историк, способный проконсультировать меня по Византии. У тебя случайно нет никого на примете?

– Издеваешься?

– Ага.

– Считай, что я заинтригован.

– Тогда к пятнадцати ноль-ноль подъезжай в Александровский сад. Я буду ждать тебя у входа в «Манеж».

Капитан почти не изменился со дня их последней встречи, хотя и набрал несколько лишних килограммов, отчего шрам, глубоко прорезавший щеку, стал чуть менее заметным, а потертые вельветовые брюки еще плотнее обтянули мощные бедра.

Лучко дружески стиснул руку Глеба и предложил направиться в ближайшее кафе, чтобы обстоятельно поговорить за кофе и десертом. Стольцев знал, что, несмотря на свой брутальный вид, следователь был заядлым сластеной.

– Как твоя голова? – вежливо поинтересовался капитан.

– Все еще работает.

– Нет, я в смысле…

– А, «третий глаз»? Все в порядке. Пока видит. Хотя со временем становится подслеповат.

– Что ты имеешь в виду?

– Чем больше времени проходит после травмы, тем сильнее мне приходится концентрироваться.

– То есть твои способности постепенно ослабевают?

– Похоже.

– Так это плохо или хорошо? Ты ведь, помнится, спал и видел, как избавиться от своего нежданного дара.

– Мм, с тех пор я, можно сказать, втянулся, – с улыбкой признался Глеб. – Ну а что нового у тебя?

– А у меня к тебе дело, – как всегда без особых церемоний перешел к сути капитан. – Вот, приказали тебя ознакомить.

Лучко передал Глебу картонную папку и самозабвенно принялся за изрядный кусок торта «Птичье молоко».