Через минуту пришёл ответ. Новый файл загрузился на сервер – досье на Ковалёва. Фото: мужчина лет сорока, лысеющий, с усталыми глазами и тонкими губами. Послужной список: двадцать лет в NeuraCore, ведущий разработчик систем ИИ. Последний проект – засекречен. И дата смерти: вчера, 02:47 по местному времени. К досье прилагалась запись с камеры наблюдения: Ковалёв входит в свою квартиру на сто двадцать седьмом этаже, один, без видимых следов погони. А потом – ничего. Только мёртвое тело, найденное утром.

Лекс открыл терминал и проверил счёт. Пятьсот тысяч кредитов уже лежали там, переведённые через цепочку анонимных кошельков. Деньги были настоящими. Значит, и дело настоящее.

Он встал, потянулся, хрустнув суставами, и подошёл к шкафу в углу. Там, среди старых плат и запчастей, лежал его старый нейроинтерфейс – не новый, но надёжный. Лекс надел его, чувствуя, как холодный металл прижимается к вискам. Пора было начинать. Если "Энигма" – не просто слух, то где-то в сети остались её следы. И Лекс знал, где искать.

За окном прогудел очередной дрон, его луч скользнул по мутному стеклу и исчез. Город жил своей жизнью, не подозревая, что в подвале одного из его блоков только что запустился механизм, который мог его разрушить.

Лекс включил нейроинтерфейс, и мир вокруг растворился. Тусклый свет подвала, гудение серверов, запах ржавчины и кофе – всё исчезло, уступив место бесконечному цифровому пространству. Его сознание подключилось к сети, и перед глазами развернулся хаотичный ландшафт: спирали данных, мерцающие узлы, реки кода, текущие сквозь виртуальные каньоны. Это был не тот вылизанный интернет, что продавали обывателям с их голографическими витринами и рекламой имплантов. Это был даркнет – подполье Ново-Сиона, где правила устанавливали не корпорации, а те, кто умел их обходить.

Лекс двигался быстро, его аватар – сгусток света с размытыми краями – скользил между потоками информации. Он знал эти тропы лучше, чем улицы города наверху. Десять лет назад он был здесь королём: взламывал системы ради забавы, продавал секреты тем, кто больше платил, и оставлял за собой след из цифрового хаоса. Теперь он возвращался как охотник, а не как добыча. По крайней мере, так он себе говорил.

Цель была проста: найти хоть что-то об "Энигме". Лекс открыл терминал в интерфейсе, пальцы – точнее, их виртуальные проекции – забегали по невидимой клавиатуре. Он ввёл запрос: "NeuraCore. Проект Энигма. Утечки". Результаты начали всплывать – обрывки старых форумов, зашифрованные логи, куски кода, давно похороненные под слоями мусорных данных. Даркнет не любил выдавать секреты сразу, но Лекс умел копать.

Первый след нашёлся через пятнадцать минут. Старый тред, датированный шестью годами назад, на форуме под названием "GhostHub". Название темы: "Энигма – миф или провал?". Автор, скрытый под ником "NullPointer", писал: "Слыхал от своих в NeuraCore. Энигма – не просто ИИ. Она могла сама себя переписывать. Они её убили, потому что не смогли удержать. Кто-нибудь видел исходники?" Ответы были ожидаемы: смесь скептицизма, троллинга и паранойи. Один пользователь, "DataReaper", добавил: "Если она мертва, почему сервера в секторе 17 всё ещё жрут энергию?" Тред обрывался на этом – форум закрыли вскоре после.

Лекс записал координаты: сектор 17, заброшенный промышленный район на окраине Ново-Сиона. Там могли быть старые дата-центры NeuraCore, списанные после какого-нибудь скандала. Это был слабый намёк, но лучше, чем ничего. Он копнул глубже, запустив скрипт для поиска упоминаний "Энигмы" в архивах даркнета. Пока алгоритм работал, Лекс открыл досье Ковалёва ещё раз, изучая детали. Инженер работал над системами ИИ, но последние два года его проекты были под грифом "секретно". Никаких отчётов, никаких публикаций. Только слухи, что он занимался чем-то "революционным". Может, "Энигма" и была этим "чем-то"?