И да и нет, и то и другое – все вместе. Настал день и час, когда разумная целесообразность превратилась в то, от чего уже не отмыться. Но в тот момент этого было не понять, потому что любой момент – лишь очередной штрих к тому, что уже сложилось.

Стивенс жил в бывшей моей комнате, в самом конце коридора. Постепенно, семестр за семестром, народ перемещался ближе к середине. Выходя однажды утром из комнаты, я едва не столкнулся со Стивенсом, бежавшим на урок. Новенькие всегда торопятся; у них жесткое расписание, отгулов им не дают, а сами сачковать они пока боятся.

Я окликнул его и сказал, чтобы впредь смотрел, куда летит. Он с виноватой улыбкой извинился. Нетерпеливо перетаптываясь, ждал, когда я отстану.

Не очень-то хорошо, а?

Неделю спустя, ближе к отбою, я что-то заскучал. Уроки все сделал, Джули написал, хотя знал, что она не ответит, а Микки Спиллейн и Драйден уже не лезли в глотку.

Я вышел из комнаты и зачем-то медленно побрел в конец коридора. «Стивен Т. Дж.» – прочел я на узкой полоске над дверью.

Я думал о чем-то своем, когда открыл дверь и увидел склонившегося над книгой мальчишку в халате и в пижаме.

Да, мысли мои были где-то далеко, когда я все-таки заметил выражение ужаса на его лице.

– Тебе пора принять ванну, Стивенс, – сказал я.

«Обед совместников» в Тринити-колледже Крис из Селвин-колледжа назвал «отпадным». Народу пришло гораздо больше, чем ожидали. Пироги и вино мгновенно закончились. Джен засобиралась в супермаркет за какой-нибудь едой, я сказал, что я с ней. Народ скинулся по пятьдесят пенсов, и мы пошли… Вот только куда? Кажется, это был продуктовый отдел в «Маркс-энд-спенсере». Напротив аптеки, это точно. Довольно далеко от Тринити. Когда мы вернулись, выяснилось, что кто-то уже сбегал в буфет за сыром и хлебом.

Джен была немного раздосадована, что пропустила дискуссию, хотя, по заверениям Молли, ничего особенного не произошло. Понятно, парни из Фицуильям- и Черчилль-колледжа горячо желали заполучить девчонок в соседки, но даже студенты самых что ни есть древних – Крайст- и Корпус-колледжей – тоже были явно не прочь.

Девушки осторожничали. Они всецело приветствовали равноправие на всех флангах, но при этом чтили традиции своих «синечулочных» заведений и вовсе не жаждали «совместки» в их стенах. Не для того пассионарные феминистки учреждали когда-то женские колледжи, чтобы в опасной близости от девичьих спален разгуливали личности вроде Криса из Селвин-колледжа в футбольных трусах и с наглой ухмылкой.

Какой-то парень из самого Тринити предложил не спешить. Четыре женских колледжа, четыре мужских, остальные уже начали движение к совместному проживанию, насколько им позволяет статус, и лет через десять одолеют весь оставшийся путь.

Идею встретили в штыки. Автора обозвали «фабианцем» и кем похуже.

Парень из Гонвил- и Гай-колледжа сказал, что потребуется две трети голосов всех нынешних и прошлых членов совета, поскольку некое примечание к уставу предполагает учет мнений и пожеланий, в том числе и покойных членов.

Дебаты были жаркими и долгими, но общий настрой – совсем как на вечеринке. Все быстро перезнакомились, к явному взаимному удовольствию. В три часа в обеденный зал вошел привратник и потребовал ключ. Большинству в любом случае пора было убегать, кому на тренировку, кому на лекцию, кому в лабораторию (сам-то я уже опоздал на лекцию Австралопитека, она начиналась в два).

Крис предложил продолжить дискуссию, но, увы, у него самого тесновато. У Саймона из Пембрук-колледжа обнаружился знакомый член совета в колледже Синди-Сассекс, продвинутый чувак, преподает античную литературу, и жена у него гречанка, современная, конечно, но все равно прелесть, надо бы и его, кстати, вовлечь.