Елена, мило распрощавшись с Дмитрием, сидела грустная и не отвечала на вопросы Тараса, а тот, общаясь с Кузей, поглядывал на неё, поскольку Кузя сидел позади него.

Проехав так немного, Елена взглядом предложила Кузе обратную рокировку и нашла понимание.

Тарас рассказал, что семья его живёт в зоне конфликта, а сам он вынужден работать на другую сторону, поскольку иной работы нет.

– Скильки хлопцев вбили?! Скильки людей вбили?! – горестно досадовал он. – Може, с того жлезу, что везу, и на мою родню снаряд буде! Та краше б вже разом! Надоело так жити! Ненавижу их, а им же ещё налоги на войну плачу, щоб вони в нас стриляли!

Кузю интересовало, как ведут себя военные, и Тарас ответил, что простой народ для них «бидло». У военных с обеих сторон налажены связь и торг боеприпасами, провиантом и снаряжением. И те, и другие лишь отрабатывают деньги, текущие двумя реками.

Так за разговором время короталось. Перед проездом постов Тарас не задёргивал шторку, а лишь просил галёрку пересесть так, чтобы их не было видно.

Когда подошло время обеда, Кузя предложил взять его за руку, но Тарас отказался, мотивировав тем, что руки у него грязные, а затем долго обедал, заправлялся и отдыхал.

Вечерело. Приближалась граница. Тарас, узнав, что у пассажиров нет документов, предупредил, что остановится лишь на минуту там, где ответвляется дорога к ближайшему селу, и заранее подсказал её приближение.

Десант высадился резво и торопливо покинул зону обзора, скрывшись в лесу. Фура удалилась.

Дорога к селу оказалась простой лесной дорогой с глубокой колеёй и грязными лужами. Идти по лесу было приятней, но становилось всё темней.

Кузя держал спутниц за руки. Опасаясь неведомо кого, они говорили лишь шёпотом. Послышавшийся шум приближающейся машины заставил их углубиться в лес. Звук всё приближался, и вскоре по дороге проехал тёмный внедорожник, щедро разбрызгивая грязь.

Путники стояли, прикрытые стеной кустов.

– Ноги не сырые? – поинтересовался Кузя.

Получив отрицательный ответ, он повёл их дальше цепочкой, прекрасно видя в зелёном свете. Настя, шедшая за Кузей соединительным звеном, не могла отводить в сторону ветки, поскольку руки были заняты, и, заметив, что ветки не касаются лица, сказала об этом Кузе.

– Неужели?! – удивился Кузя и проделал эксперимент, подтвердивший это.

«А может, их и пули не возьмут?!» – предположил он.

Новая мысль заставила повернуть к лесной дороге.

Над дорогой кроны деревьев почти смыкались, оставляя узкую полоску звёздного неба, отражавшегося в лужах дрожащими искорками. Подведя спутниц к луже, Кузя попросил Настю слегка окунуть туфельку в воду. Настя выполнила сказанное, а потом сняла туфельку и подала Кузе – туфелька оказалась не мокрой, а слегка влажной. Настя вновь и вновь наступала в лужу, погружая всё больше, но результат оставался прежним, что удивляло и поражало всех. Наконец Настя по щиколотку погрузила ногу в грязь, но ни нога, ни даже туфелька не испачкались.

– Только у меня ноги стали сырыми, – призналась Елена, оставшаяся стоять во влажной траве без контакта.

Троица последовала дальше. Дорога изгибалась дугой, а путники вновь двигались лесом.

За долгим спуском пошла ложбина, поросшая высокой травой. Щедрая роса, казалось, должна была замочить всю одежду, но никто даже не коснулся её, однако их путь обрисовался в траве.

За ложбиной последовали луга. Вдалеке огнями обозначилось село, а путь пролегал лугами, перелесками и полями.

Изредка проезжавшие машины подсказывали огнями, где проходит трасса.

Когда путь пересекла дорога, шедшая в сторону трассы, пошли по ней и вскоре оказались на перекрёстке.