Род, по воле богов, и в поверженном царстве, дымясь,

С Илионом в прах скрылась Нептунова Троя; в изгнанье

Побуждали искать нас свободных земель, появясь

5 Часто боги в знаменьях, – и мы корабли стали строить

У Антандра, подножия Иды Фригийской, в лесах,

И людей собирали, не зная, куда нас забросит

Рок, и где нам позволит осесть. Наступила весна, —

Приказал паруса Судьбе вверить Анхиз, всех построив.

10 Гавань, берег родной, там, где Трои стояла стена,

Покидаю в слезах, и в открытое море, изгнанник,

Увожу сына я и друзей, и Пенатов сполна.

Есть страна вдалеке, где Маворса широкие пашни,

Где фракийцев народ, где Ликург беспощадный царил.

15 Боги их дружелюбны античным Пенатам троянским

Были волей Фортуны. Прибывши туда, заложил

Стены я у залива, – хоть Рок был враждебен, – дал всуе

Имя, – я называл Энеадой мой город, где жил.

Правя вечный обряд, мать молил, Дионею святую,

20 С ней бессмертных других, – даровали удачу чтоб нам;

И быка приносил богам в жертву, в трудах и ночуя.

Там пригорок стоял. На вершине его рост кустам, —

И кизилу, и мирту, щетинившим сучья густые.

Раз, поднявшись на холм, я попробовал куст обломать,

25 Чтоб листвой и ветвями покрыть алтари золотые, —

Страшно молвить, – пришло небывалое чудо очам, —

Только первый росток мне из почвы тащить, – и, впервые

Из разрывов корней кровь черна побежала, сочась,

Землю крася вокруг. Весь холодным тем ужасом схвачен,

30 Задрожал я, и кровь леденела, по жилам стучась.

Вновь попробовал я вырвать веточку гибкую, – значит,

Чтобы чуда причин доискаться, сокрытых внутри, —

Снова чёрная кровь из-под тонкой коры мне маячит.

И, тревогой объят, сельских нимф умолял до Зари,

35 И Градива-отца, властелина обителей гетских,

Чтоб знамение нам обратили на благо они.

Но, лишь только налёг я на третий сучок не по-детски,

Сам коленом упёршись в песок; молвить страшно о том, —

Промолчать? Вдруг до слуха стон жалобный, плачущий, веский

40 Долетает из недра холма, голос слышу потом:

«Что терзаешь меня ты, Эней? Погребённых не ведай,

Не скверни своих праведных рук. Для тебя не чужой, —

Знай, – троянская кровь из надломленных льётся побегов!

О! Беги от жестокой земли, от прибрежий худых!

45 Полидор я, – взялись над пронзённым железные ветви

Копий, густо сплетались, разросшись, и дроты на них».

Замер, – ужас двойной потрясает смущённую душу,

Дыбом волосы встали, и голос в гортани затих.

Как-то был Полидор с золотою казною отпущен,

50 И отправлен несчастным Приамом к фракийцев царю, —

Веру тратил тогда ведь в дарданское старец оружье,

Видя, – город кольцом плотным схвачен осады в зарю.

От троянцев Фортуна скрывается, силы сломились;

Побеждённых предав, Агамемнону сдал царь царю;

55 Презирая и право, убил Полидора, и силой

Злато всё захватил. О, на что только ты не толкнёшь

Души алчных людей, злата жажда проклятая, – было!

Только страх лишь покинул меня, – я о чуде таком

И отцу, и народу поведал, спросил их участья.

60 Мненье было одно, – от преступной земли той, тайком,

Силу гостеприимства сквернившей, нам с Австром умчаться.

Погребальный обряд мы костям Полидора творим,

Насыпаем и холм; Манам жертвенник ставим, прощаясь,

Мрачный, в тёмных повязках и чёрных ветвях кипарис;

65 Илионки стоят, распустив по обычаю косы,

Носят пенные чаши с парным молоком, вместе с ним

С кровью жертвы сосуды; в последний раз громкоголосо

Все взывают к нему, его душу в могиле сокрыв.

Чуть лишь ввериться волнам смогли мы, и в море, по росам

70 Ветры путь нам открыли, и Австр, нас в простор пригласив,

Корабли вновь на воду спустив, собралися троянцы.

Гавань бросив, плывем; отступают селенья, отплыв.