Болтала всякое, без дела,

Сама кокетливо глядела,

Энею б только угодить.

Дидона выдумала игры,

Эней чтоб веселее был,

И чтоб вертелся с нею тигром,

И горе чтоб свое забыл.

Себе глазенки завязала,

Играть с ней в прятки предлагала,

Энея б только ухватить;

Эней же сразу догадался,

Возле Дидоны терся, мялся,

Свою показывая прыть.

Во всяку всячину играли,

Кто как или во что хотел:

Одни в «журавушку» скакали,

А кто от «дудочки» потел,

И в салки пару раз сыграли,

И дамки по столу совали,

Никто там не был не у дел.

У них там каждый день похмелье,

Лилася водка как вода;

С утра банкеты и веселье —

Все пьяны, не ступи куда.

Энею, словно богдыхану

Иль польскому какому пану

Дидона служит всякий день.

Троянцы были пьяны, сыты,

Кругом обуты и обшиты,

Хоть голыми пришли, как пень.

Троянцы славно там кутили,

Сманили женщин – чуть не всех,

И с ними по ночам блудили,

А девок навводили в грех!

Эней Дидону тоже как-то

Напарил в здешней бане сладко…

Конечно, там не без греха!

Энея ужас как любила,

И душу грешную сгубила…

Дидона не была плоха!

Вот так Эней жил у Дидоны,

Забыл и в Рим чтоб кочевать.

Тут не боялся и Юноны,

А продолжал банкетовать;

С Дидоной тесно скорешился,

Как червь в навозе, там прижился,

Фавор терять – куда как жаль!

Ведь – хрен его не взял – задорный,

И ласковый он, и проворный,

И острый, как у бритвы сталь.

Эней с Дидоною возились,

Будто с селедкой хитрый кот:

Скакали, бегали, бесились

Так, что порою лился пот.

Была у дамы раз работа,

Когда пошла с ним на охоту;

Их гром загнал в пустой овин…

Как знать, что там они творили, —

Не рассмотреть, как это было:

А помнит лишь Эней один.

Не так все делается скоро,

Как глазом быстрым ты моргнешь.

Иль сказочку расскажешь споро,

Иль на бумаге стих черкнешь.

Эней в гостях пробыл немало, —

Из головы совсем пропало,

Куда Зевес его послал.

Он годика там два шатался,

И, может, дольше бы болтался,

Да враг тут на него напал.

Когда Юпитер ненароком

С Олимпа посмотрел окрест,

На Карфаген наткнулся оком,

А там наш кот – и пьет, и ест…

Бог рассердился, раскричался,

Аж белый свет заколебался,

Энея хаял во весь рот:

«Вот как меня паршивец слушал?

Кто его, в беса, оглоушил?

Засел, как на болоте черт.

А ну, гонца мне позовите,

Чтобы ко мне сейчас пришел,

Смотрите, крепко прикрутите,

Чтобы в кабак он не зашел!

Мне надобно его послать…

Давай быстрей, едрена мать!

Эней наш дико разленился;

А то Венера все колдует,

Энеюшку вовсю муштрует,

Чтоб он с Дидоной окрутился».

Прибёг Меркурий запыхавшись,

С него пот лился в три ручья;

Он, весь ремнями обвязавшись,

Искал фуражку – где тут чья?

На брюхе с бляхою лядунка,

А сзади – с сухарями сумка,

В руках ногайский малахай,

В таком наряде, прямо глядя,

Сказал: «Готов я, батя,

Куда желаешь, посылай».

«Беги-ка в Карфаген, мой милый, —

Так Зевс посланцу приказал, —

И пару разлучи-ка силой,

Эней б Дидону забывал.

Пускай оттуда он канает

И строить Рим пускай шагает,

А то залег, как в будке пес.

А если вновь начнет гуляти,

То дам ему себя я знати, —

Вот так – скажи, – задумал Зевс».

Меркурий низко поклонился

И перед Зевсом шапку снял,

Через порог перевалился,

В конюшню быстро тягу дал.

Схватив трехглавую нагайку,

Он запрягает таратайку

И дернул с неба – пыль летит.

И все кобылок погоняет,

Что коренная аж брыкает,

Помчались – весь возок скрипит.

Эней тогда купался в браге

И на полу укрывшись, лег;

Ему не снилось о приказе,

Как тут Меркурий в дом прибёг.

За ногу дёрнул что есть духу:

«А что творишь ты, пьешь сивуху?» —

Он во всю глотку закричал —

«А ну, давай-ка, собирайся,

С Дидоной быстро расставайся,

Зевес в поход идти сказал.

«Ну, кто же эдак поступает?

Кто месяцами пьет-гуляет

И накликает гнев богов?

Не зря Зевес наш похвалялся,