если он общается с зловредными духами, то он противоречит своему призванию, ведь призвание шамана – исцелять, а не приносить вред. Его задача – сохранение равновесия интересов людей и духов природы, а не разрушение и удовлетворение низменных страстей, таких как корысть, месть или зависть. Связь и взаимодействие с альтруистическими в своей сути религиями позволили шаманам откорректировать собственные нравственные принципы. И этому существует множество примеров. В Латинской Америке это христианский шаманизм – курандеризм, в Сибири, в основном в Туве и Бурятии, буддийский шаманизм, в Тибете – объединение шаманизма, буддизма и религии Бон. И это далеко не полный список. В наши дни существуют шаманы-целители и медиумы в Корее, странах Африки и других регионах земли – практически по всему свету.

Хотелось бы обратить особое внимание на то, что по своей сути шаманизм не является религией (несмотря на то что непосредственно с ней соприкасается и в социальном аспекте выполняет все религиозные функции). Если в религии все находятся в одинаковых условиях (все верующие), то шаман – фигура, выделяющаяся среди соплеменников (шаманистов). Главный атрибут религии – вера. Именно вера в сверхъестественное, в то, что обычный человек не может увидеть или почувствовать, но что переживается им в особом религиозном опыте и вызывает сильные эмоции благоговения, является религиозным базисом, фундаментом религии. Вера в метафизические божественные причины (без возможности их непосредственного восприятия), которые руководят миром, – вот область религии. Шаманизм же базируется на личном непосредственном опыте и на полученном в этом опыте особом священном знании.

«Шаман – человек, одаренный [духами] волшебством и знанием, [он] выше других, он поэт, музыкант, прорицатель и вместе с тем врач»[87].

По определению М. Элиаде, «шаманизм не является собственно религией; это совокупность экстатических и терапевтических методик, цель которых – вступить в контакт с параллельным, но невидимым миром духов и заручиться их поддержкой для управления делами людей»[88].

Конечно же, это вовсе не означает, что шаман не может быть религиозным человеком. Вера – не альтернатива «особому восприятию» и сверхъестественным способностям шамана. Вера – это прежде всего доверие к вещам принципиально невидимым. «Бога никто никогда не видел» (Первое послание Иоанна 4: 12; Ин 1: 18). Однако если мы чего-то не можем видеть (воспринимать посредством чувств и умозрения), то это вовсе не означает, что мы должны отрицать существование невидимого и недоказуемого. Вот это признание «невидимого» и есть вера. Такая вера, как говорится в Библии, – дар Божий. «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился» (Еф 2: 8, 9). Для чувственно или рационально ориентированного человека такая мысль может показаться нелепой. Тем не менее для того, кто принял этот Божий дар, всякие сомнения рассеиваются, как тучи на небе.

Моисей воспринимал Бога не «лицом к лицу», а лишь как знак Его присутствия, причем достаточно условный знак, никак не отражающий истинных качеств Бога. Например, в виде горящего куста (Неопалимая Купина)[89] или как облачный столп днем и огненный ночью (Исх 13: 21–22). В иудаизме существует специальный термин шхина, или шехина (букв. на иврите означает ‘присутствие, пребывание, проживание’). Это термин, обозначающий присутствие Господа, в том числе и в физическом аспекте. Однако восприятие таких и любых других образов – еще не гарантия веры в то, что в них действительно присутствует Бог. То же касается и «голосов», которые слышали пророки. Чьи это голоса? Говорят ли они правду? Вот почему между верой и видением (пусть даже сверхъестественным) нельзя поставить знак равенства.