- Какая есть, - развела руками Эмма. Пускаться в длинные объяснения и рассказывать о том, как ее истинную сущность скрыли много лет назад, потому что родители сочли, что так будет безопаснее, она не желала.

- Тебе очень повезло. Надеюсь, ты понимаешь это.

- Повезло, что ей собираются выколоть глаза? Сомнительное везение какое-то, - фыркнул Закари.

Дервла закатила глаза и, подождав, может, мелькнет тень понимания в глазах чужаков, все же объяснила:

- Да нет же, дурачок! Ваша человеческая девица заполучила башмачки от самой старейшины Дезире. Она лучшая обувных дел мастерица во всем мире.

- Я думал, эта обувь была только для проверки.

- Ну что вы, человек Александр, - нежным, словно тающее масло, голоском пропела Дервла. - Башмачки из лунного света шьются специально под владельца. Никто другой их не наденет. По правде говоря, никто не станет и пытаться, в целом свете не сыщется другой такой дриады со столь огромной ногой.

- У меня вовсе не огромная нога! – возмутилась Эмма.

- Да неужели? – скептически прищурилась лепрекониха. – Человек Александр, может, вы рассудите нас? Взгляните на мою изящную маленькую ступню и на ножищи этой человечки, - она одновременно крутила ножкой, чтобы предоставить Александру лучший обзор, и прицельно хлопала ресницами. - Разница очевидна, не так ли?

- По правде говоря, и у вас, госпожа Дервла и у.. второй дамы вполне функциональные ноги, которые, насколько я могу судить, справляются со своими прямыми рабочими обязанностями, - дипломатично ответил Александр.

В этот момент он вспомнил, почему так усердно и настойчиво избегал политической карьеры. Искусство давать такой ответ, который не обидит ни одну из сторон – это вершина, покорять которую Александр не стремился никогда. Хуже нынешней ситуации может быть только: «Дорогой, я толстая? Это платье меня не полнит?» Вот там уж точно можно писать завещание.

- Совет старейшин готов вынести вердикт, - хорошо поставленным голосом провозгласила Миррен.

Толпа прекратила шушукаться и принялась с интересом внимать старейшине. Не часто лепреконам доводилось наблюдать подобное зрелище – суд над человеком. О, конечно, Эмма Ардели была дриадой (ну, по крайней мере,          наполовину), но для лепреконов это не имело значения – она растоптала священный шемрок! Ни одна дриада никогда не повредила бы растение, а вот на человека такое поведение было очень похоже.

Среди магических существ, пожалуй, не было никого, кто жаловал бы людское племя. Лепреконы и гномы считали их слишком жадными, брауни уверены, что люди жуткие грязнули, дриады не любили человечество за потребительское отношение к растениям, банши не нравилось, что те насмехались над ними (есть еще несколько историй, когда не слишком трезвые господа мешали банши петь свои печальные песни, что тоже не прибавило людям обаяния в глазах магических существ), русалки слишком часто попадали в сети алчных моряков, жаждущих продать такую диковинку подороже. В общем, суд над человеком вызывал в толпе лепреконов отнюдь не сострадание, а скорее любопытство (пожалуй, даже с оттенком жестокости).

- Мы готовы простить подсудимой ее преступление, если она вырастит на Южной поляне терновый забор, дабы оградить нас от людей. Только так она сможет искупить свою вину. Таково решение суда.

- То есть просто посадить терн на поляне, и я могу идти? – уточнила Эмма, готовая сажать все что угодно, лишь бы поскорее убраться отсюда и заняться своими делами.

- Не просто посадить, а вырастить. Это значит, что забор должен быть приемлемого качества, удовлетворяющего старейшин и наш славный народ.