– Ты что себе позволяешь?! – прошипела я.

– Эмелис, детка…

– Какая я тебе детка?!

– Эми… – боевик остановился, чтобы заглянуть в глаза, и обнаружил бурю гнева.

– Меня не Эми зовут. Меня зовут Эмелис! – По‑прежнему изображаю змею.

– Детка…

Я шагнула к Маю и не без удовольствия впечатала каблук в его ногу. Блондин скривился, но не отпустил. Зато голос стал жалобней, чем у брошенного котёнка:

– Эмелис, ну пожалуйста… дай мне шанс.

– Какой шанс? Какой, к дохлому гоблину, шанс?! – рыкнула я, пытаясь отобрать сумку.

Но парень стоял на своём. Боевики, они вообще отступать не приучены.

– Ну хотя бы посидим рядом, а? Всего две пары, Эмелис…

Я тоже сдаваться не собиралась, но в этот миг в аудиторию вошел преподаватель. Продолжать спектакль при нём? Глупо как минимум. Вон, уже глядит, изогнув бровь, и восхищаться игрой актёров явно не собирается.

– Ладно, – прошипела Маю. – Но если тронешь меня хоть пальцем…

Боевик спешно убрал руки и изобразил самую милую улыбку.

Пользуясь желанной свободой, я уселась на первый ряд, поближе к кафедре. Блондину мой выбор не понравился, но возражать было поздно.

– Ну что, все угомонились? – выдержав красноречивую паузу, вопросил препод. Он был низок, худощав и лыс и сильно напоминал упомянутого в сердцах гоблина.

Мы дружно закивали, чтобы тут же услышать подлое:

– В таком случае уберите учебники. Мы начнём с контрольной.

По аудитории пронёсся слаженный, исполненный вселенской тоски стон.

– Но господин Ликси… – попытался возразить кто‑то из парней.

– Две контрольные? – спросил «гоблин» едко.

Спор, разумеется, тут же прекратился. Учебники со столов исчезли, перья и чернильницы остались. Листки с заданиями препод раздавал лично, начиная с последнего ряда. У нашего стола задержался дольше – пристально изучал новенькую, то бишь меня.

– Из Верилии? – спросил Ликси.

Я кивнула.

– На поблажки не надейся, – сообщил «гоблин», круто развернулся на каблуках и направился к преподавательскому столу.

М‑да… дурборские маги не перестают удивлять.

– Ликси всех девчонок недолюбливает, – шепнул Май. А потом придвинулся ближе, сказал тем же шепотом: – Знаешь, ты когда сердишься, ещё красивее становишься.

Вот ведь… ни ума, ни фантазии!

– Ничего банальнее придумать не мог?

– Эмелис, я не шучу, – сказал блондин, водружая руку на мою коленку.

Я в этот момент как раз крышку чернильницы отвинтила. Искушение плеснуть в самодовольную физиономию было ой как велико, но я сдержалась. Ограничилась тихим шипением. Боевику хватило ума убрать шаловливую конечность, и мы, наконец, погрузились в изучение полученных заданий…

Тот факт, что в дурборской академии учат не десять, а всего шесть лет, на программу, разумеется, влиял. Она была жёстче, насыщенней. Я с самого начала знала, что опережаю, но ректор, с которым встретилась сразу по прибытии, предупредил – расслабляться не стоит, дальше будет сложно. Возможно, слишком сложно.

Описывая физику и параметры щита, который наилучшим образом отразит атакующее заклинание с заданными показателями, я вспоминала тот разговор и искренне радовалась. Пусть! Жёсткость и лёгкий шовинизм «гоблина» тоже понравились – лишний повод засесть за учебники и зубрить.

Зубрить и не думать о том, что творится дома. Не вспоминать, не строить догадок, не дрожать. Я ведь всё равно не могу повлиять на события. Я ничего не могу… и такой беспомощной себя чувствую, что выть хочется.

– Время! – сообщил господин Ликси спустя полчаса. Тут же поднялся из‑за стола и пошёл собирать листки с заданиями. Опять сам, словно кроме него никто со столь «сложной» задачей не справится.