– Что тогда? В чём причина?

– Банальную порядочность рассмотреть не хочешь?

Шатен задумался, но только на мгновение.

– Порядочность – это хорошо, но в твоём случае – глупо.

– Это ещё почему?

– Ты не сможешь сдержать обещание, Эмелис. Во‑первых, ты слишком молода и неопытна. Во‑вторых, мы слишком напористы. В покое тебя не оставим, даже не надейся. Ты всё равно влюбишься, но если будешь держаться за память о своём женихе, это будет болезненно и неприятно. Лучше сразу признай, что погорячилась, давая обещание, и живи в удовольствие. Иначе рискуешь мучиться угрызениями совести, ну и… нас мучить.

– Вас?

– Ну да, – встрял Май. – Ты же понимаешь, что твои страдания нам не безразличны. Твоя нерешительность тоже по нервам бьёт.

Мне всё это чудится, правда?

– Эмелис, мы не железные, – внёс свою лепту Питкар. – Так что имей совесть!

Я… я просто не нашлась с ответом. Сделала подчёркнуто глубокий вдох и продолжила путь к столовой. Нет, дурборские боевики определённо круче наших. И наглее раз в сто!

Впрочем, если совсем честно, в родной альма‑матер проблем с боевиками не было по одной простой причине: все знали, чья я дочь и чья невеста. А тех, у кого случались приступы амнезии, вразумляли двое аспирантов – приятели Рида. Я с самого начала понимала, что здесь, в Дурборе, придётся выкручиваться самой, но… Впрочем, ладно, прорвёмся.

Завтракала в компании Дирры и её друзей. Те, как и в прошлый раз, принимали крайне доброжелательно, сыпали шутками и байками. О вчерашней вечеринке, которая проходила в этой самой столовой, тоже рассказали, но я не впечатлилась. Чужому празднику радоваться сложно.

Единственное, что действительно позабавило, – назойливое желание Жез поговорить о Кирстене. Мол, пришёл весь такой‑разэтакий, лоснящийся и умопомрачительный, но ни с кем не танцевал, зато распивал с сотоварищами тайно принесённое вино.

Я удивилась: почему вино принесли тайно? Им ведь по двадцать, а в двадцать уже можно. И тут же узнала, что в дурборской академии, в отличие от нашей, хмельные напитки строго запрещены. Смысл подобного запрета так и не поняла…

А потом была первая настоящая лекция – та самая теория щита, которую лично декан ведёт. Учебную программу я опережала, но записать лекцию не поленилась и, как оказалось, не зря. Госпожа Флесса отличалась нестандартным видением, некоторые замечания по построению кристаллической решётки всерьёз озадачили, и когда прозвенел звонок, я уже точно знала, что ближайшие несколько вечеров проведу за чтением конспектов за четвёртый и пятый курсы. Благо достать их труда не составит.

Увлечённая этими мыслями, я напрочь позабыла о предупреждении Дирры, что следующей в расписании сдвоенная пара физического анализа боевых систем, в просторечии физана. Нет, в самом предмете ничего особенного, он вообще до жути интересный, вот только… защитники и боевики учат его вместе.

Я шла в самом хвосте группы. Моя «опекунша» о чём‑то заболталась с Везой, остальные заговаривать пока не спешили – у девчонок и без меня тем для разговоров хватало. Каникулы, парни, вчерашняя вечеринка, в конце концов. В итоге в аудиторию вошла последней и тут же услышала:

– Эмелис, солнышко моё…

Честно попыталась споткнуться, но мне не позволили – учтиво поддержали за локоть. Потом приобняли за плечи и сообщили доверительным тоном:

– Сегодня ты со мной.

– Что? – Я несколько опешила.

– Мы с парнями договорились, – сообщил Май, – что ухаживать будем по очереди. Тянули жребий. Я первый.

У меня от изумления даже рот приоткрылся, а блондин нагло отобрал сумку с учебниками и поволок к проходу. Аудитория представляла собой амфитеатр, так что манёвр Мая увидели все. Притихли.