– Тогда позволь мне рассказать тебе кое-что об этом городе, – сказал он, его тон был серьёзным, но с лёгкой насмешкой. – Эверин – это место, где элита пьёт из золотых кубков, а простой народ умирает в грязи. Магия здесь – привилегия, а не дар. И если у тебя есть что-то, что они хотят, – он кивнул на её карман, где угадывались очертания кристалла, – они не остановятся, пока не заберут это.

Его слова ударили её, как молот по наковальне, и она почувствовала, как гнев, который тлел в её груди, вспыхнул ярче. Она вспомнила нищих на улицах, их пустые глаза, их худые руки, и подумала о Калмере, где никто не голодал, где все делились последним куском хлеба. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.

– Почему так? – спросила она, её голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь. – Почему они не помогают?

Лионель усмехнулся, его усмешка была горькой, как вкус эля, что стоял на столе.

– Потому что власть, милая, – сказал он, его голос был гладким, но с лёгкой насмешкой. – Магия – это власть, а власть развращает. Мерик и его советники, вроде Клайва, хотят всё контролировать. И они не любят, когда кто-то вроде тебя появляется с чем-то, что может нарушить их планы.

Аргус кивнул, его взгляд был мрачным, но в нём мелькнула тень уважения.

– Лионель прав, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Но он забыл упомянуть, что сам играет в эти игры. Не доверяй ему, Айрин.

Лионель рассмеялся, его смех был лёгким, но в нём чувствовалась тень обиды.

– О, Аргус, ты всегда был слишком серьёзным, – сказал он, его тон был лёгким, но с намёком на вызов. – Я просто пытаюсь помочь. И, может, немного развлечься.

Рен, который до этого молчал, вдруг наклонился вперёд, его глаза сузились, и в его голосе появилась сталь.

– Если ты хочешь развлечься, – сказал он, его голос был резким, с грубой прямотой, – найди себе другую компанию. Мы здесь не для игр.

Лионель поднял руки в примирительном жесте, его улыбка стала шире, но в его глазах мелькнула искра раздражения.

– Ладно, ладно, воин, – сказал он, его тон был лёгким, но с лёгкой насмешкой. – Я понял. Но если вам понадобится информация, вы знаете, где меня найти.

Он встал, слегка поклонился Айрин, его взгляд задержался на ней на мгновение дольше, чем нужно, и ушёл, его шаги были лёгкими, почти танцующими. Айрин почувствовала, как жар поднимается к щекам, и опустила взгляд, не зная, что думать. Его слова о неравенстве, о власти, о магии эхом отдавались в её голове, и она чувствовала, как гнев растёт, как огонь, который она не могла потушить.

Её мысли прервал громкий стук двери, и таверна на мгновение затихла, все взгляды устремились к входу. В зал вошла женщина – высокая, с короткими тёмными волосами, спутанными и влажными от пота, её лицо было покрыто грязью и кровью, а на щеке красовался свежий шрам, красный и воспалённый. Её кожаная куртка была порвана, а в руке она сжимала кинжал, лезвие которого было покрыто тёмными пятнами. Она тяжело дышала, её грудь вздымалась, и она обвела зал взглядом, полным ярости и боли, пока её глаза не остановились на их столе.

– Аргус! – рявкнула она, её голос был резким, с саркастическим оттенком, но в нём чувствовалась боль. – Ты мне нужен. Сейчас.

Аргус встал, его посох тихо стукнул о пол, и в его голосе появилась сталь.

– Марика, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Что ты натворила на этот раз?

Марика шагнула ближе, её кинжал всё ещё был наготове, и Айрин почувствовала, как её сердце заколотилось быстрее. Она заметила, как Рен напрягся, его рука легла на рукоять меча, и его взгляд стал холодным, как лёд. Напряжение между ними было осязаемым, как запах крови, что исходил от Марики, и Айрин почувствовала, как её собственный страх смешивается с любопытством.