- И почему эти фотографии не следует предавать огласке?

- Потому, что фотографии с некоторым количеством обнажённых людей в разных сочетаниях и позах предавать огласке не следует в принципе, это дело личное. Даже если это и был постановочный фотосет.

- А это был постановочный фотосет? - уточнил Себастьен.

Элоиза не могла прочитать, что выражает его лицо - слишком была взволнована.

- В тот момент - да. Но вообще - не только. Мы, если угодно, искали приключений, так это проще всего назвать. Временами - между собой, а временами приглашали кого-нибудь ещё, мужчину, или мужчин.  Понятных мужчин - которых знали, и про которых знали, что их такая компания не отвратит и не возмутит. Человека, с которым тогда встречалась я, не могло отвратить и возмутить ничего, наверное. Поэтому он с радостью согласился участвовать, ему всё это приятно щекотало нервы. Он и фотохудожника нашёл, и лично проконтролировал процесс проявки-печати, и потом забрал все плёнки. Да, это были именно чёрно-белые фотографии, снятые на плёнку. Отпечатаны в единственном экземпляре. Мы с Марго и Адриенна взяли свои портреты, Мари сказала, что ей такое негде хранить, ведь нужно спрятать так, чтобы никто не нашёл. А Николя сказал, что будет хранить остальное. Просто как художественную фотографию. Видимо, я была глупа, раз не настояла на том, чтобы забрать и хранить самой, у меня-то возможностей хватало. Но похоже, что он или где-то прокололся, или ещё что случилось - как говорится, что-то пошло не так. И эти фотографии попали в чужие руки.

- Все? Сколько их было, кстати?

- Двадцать шесть - тех, которые сочли пригодными для того, чтобы оставить. Напечатали-то все, но десять уничтожили сразу.

- Почему?

- Они получились либо невыразительными по композиции, либо слишком откровенными.

- Точно уничтожили?

- Точно. Я участвовала. Порвали в мелкие клочки и сожгли. Негативы тоже порезали в мелкие клочки и сожгли.

- Хорошо, теперь к дням сегодняшним. Как шантажист связался с вами?

- Я получила письмо. Электронное. С фрагментами фотографий.

- Показывайте.

Элоиза безропотно нашла в телефоне почту, а в почте - нужное письмо.

- Смотрите.

- Адрес, конечно же, вам ничего не говорит?

- Ничего.

Он открыл письмо, прочитал. Потом, видимо, стал смотреть прикреплённые фотографии. Фрагмент ноги в чёрном чулке с атласным бантиком на внутренней стороне бедра и длинная нитка жемчуга, разложенная по обнажённой груди.

- И вы не сомневаетесь в том, что это детали именно знакомых вам фотографий?

Безусловно, Элоизе были знакомы эти фрагменты, и она понимала, что там ещё на оставшейся части фотографий.

- Нет, не сомневаюсь. Лента ярко-алого цвета, я сама её туда прикрепила. А у одной из жемчужин есть дефект, он мне знаком. Эта нитка до сих пор со мной, могу показать, - она не могла заставить себя смотреть на него, только в пол.

- Покажете. Мало ли что, никогда нельзя исключить блеф и наглость. Письмо одно? Только это?

- Да.

- Вы связывались с остальными потенциальными жертвами?

- Да, со всеми. Все получили подобные письма, только фрагменты фотографий у каждого свои. И ни у кого ничего не потребовали, только известили, что сделают это вскорости.

- И какие соображения у ваших коллег по несчастью?

- Никаких. Они, подобно мне, не умеют искать шантажистов.

- Завтра попросите их переслать вам письма.

- Будете сравнивать?

- Конечно. И скажите им - если хоть что-то новое появится, пусть сразу же извещают вас. Далее. Что будет, если случится самое худшее и эти фотографии опубликуют-таки?

- Мари замужем, у неё трое детей. Она подозревает, что её может бросить муж. Или не бросить, но начать упрекать.  И детям подобный скандал вокруг их матери тоже ни к чему. Николя тоже женат и с ребёнком, и в браке не всё идеально, как я понимаю. Может стать ещё хуже. Адриенна… тут сложно. Она сейчас зарабатывает деньги дизайном интерьеров. Может потерять клиентов, а может - наоборот, получить дополнительную рекламу на волне ажиотажа.