Рубен был уверен в своей правоте и рассчитывал на всеобщую поддержку. Но теперь ему стало ясно, что он допустил непростительную ошибку. Бессмысленно было оставаться в Храме на вечернюю службу. Он отыскал своих сыновей во Внешнем дворе и вместе с ними вернулся домой.

Дочери весело выбежали им навстречу, за ними вышла Ася, жена Рубена. Самая меньшая дочь, любимица отца, кинулась ему на шею. Он нежно обнял ее, вымученно улыбнулся жене и вошел в дом.

Ася была чуткой женой. Существуют на свете женщины, которые как бы созданы только для семьи. От них веет теплом и уютом. Глядя на их милые лица, невольно в голову приходит мысль: «Вот какой должна быть любящая мать и верная жена». Ася относилась к таким женщинам.

Но как и у всех женщин, у нее была своя тайна, о которой знали только Анна и Элохим. Ася была влюблена в Элохима еще задолго до Анны, в чем она призналась ей как своей самой близкой подруге. Перед ее свадьбой с Рубеном Анна, будучи женой Элохима, пригласила Асю к себе, но сама ушла к отцу.

Дверь Асе открыл Элохим. Она потеряла дар речи. В доме кроме него никого не было. Она вошла, и вскоре оба догадались, что Анна намеренно оставила их наедине. Ася упала в объятия Элохима и отдалась ему прямо на полу. На всю жизнь Элохиму запомнились ее жгуче-черные, ниспадающие до плеч курчавые волосы и точеное, мраморно-белое тело. А она унесла с собой самый счастливый миг своей жизни. Больше они никогда не встречались наедине.

Спустя двадцать лет Ася по-прежнему была миловидна. Внешне изменилась мало, и лишь седые нити, вплетенные в ее курчавые волосы, выдавали ее годы.

Ася задержала Ахара, старшего сына, у дверей.

– Что с отцом?

– Не знаю, имэ, – недоуменно ответил Ахар.

– Он не в духе?

– Кажется, да. Всю дорогу от Храма мы шли молча.

Рубен выглядел угрюмым. За праздничным столом дочери, перебивая друг друга, без умолку что-то ему рассказывали. Но он не мог их слушать. Все мысли были заняты Элохимом. Глядя на беззаботно веселые лица своих дочерей, он думал о совершенной им роковой ошибке. Теперь он понимал, что беда нависла над всей его семьей.

«Что же я натворил? – укорял он себя. – Что станет с ними? Черт меня дернул за язык». В эту минуту он готов был отдать все свое состояние, лишь бы повернуть время вспять: «Господи, помоги!»

Дольше он не мог скрывать душевного смятения и, не выдержав, резко встал из-за стола. Все умолкли и тревожно посмотрели на него. Он попытался что-то сказать, не нашел слов, виновато улыбнулся и вышел из комнаты.

Ему было душно в комнате. Он открыл дверь и прошел в сад за домом.

На свежем воздухе стало легче дышать. Он мысленно вернулся к тому моменту, когда громко позвал Элохима. Ему надо было разобраться.

С чего все началось? Он вспомнил, что при виде Элохима его внезапно охватило какое-то необычное волнение. Он почувствовал приятный подъем духа. А дальше все произошло как во сне. Он не мог понять, как у него из уст вырвалось имя «Элохим». И потом он не мог уже удержаться. Он слышал свой голос, свои слова, и как будто не он, а кто-то другой говорил вместо него. Говорил ясно, правильно и смело. Он был уверен в своей правоте. Был уверен, что она очевидна всем. Он был горд собой. Но когда поймал холодный пронзительный взгляд Элохима, он словно проснулся от сладкого сна и обнаружил себя стоящим во дворе Храма на виду у всех, под их уничтожающими взглядами. И только тогда он понял, что высказал правду не ко времени и не к месту.

Ахар, а за ним Авир, младший сын, вышли к нему в сад.

– Абба, что с вами? – спросил Ахар.

– Ничего, ничего, дети мои, – как бы успокаивая самого себя, ответил Рубен.