Эльма пару раз моргнула, на этот раз смотря прямо мне в глаза. Теперь я понял, что это был страх. Да, именно страх, дикий, природный, и то, что я не осознавал причины его возникновения, испугало меня еще больше. Я запаниковав отступил назад.

– Эльма… – повторился Мистер Холлоуэй.

Девочка улыбнулась и играючи развернулась. Тут же мы заметили нервно спускающуюся с лестниц леди Аврору, стучащую каблуками. Она беспокойно бросилась к дочери и схватила ее за плечи.

– Милая, ты что тут ходишь? – спросила миссис Холлоуэй, слегка тряхнув девочку.

Я пришел в себя, только сейчас задумался, почему же они ее прячут. Не это ли причина затворничества семьи в последние годы?

Аврора увела Эльму наверх, мистер Холлоуэй захлопнул дверь.

– один пропал, вторая… – от безысходности затянул мужчина, потирая глаза.

– Можно поинтересоваться, – начал я, но мистер Холлоуэй перебил меня. Я испугался, что сейчас совсем доведу старика вопросами и неуместными репликами.

– И не спрашивайте, мистер Сомерсет. У жены даже надежда замуж выдать младшую дочь истлела как свечка. – он тяжело вздохнул и присел на кресло, потянувшись к шелковому платку в заднем кармане его серых деловых брюк.

– а что же так? – я не могу усмирить любопытство. – Извините за нескромный вопрос, но можно ли узнать, что с вашей дочерью?

– Да бросьте, какие скромности, если вы уже в курсе всей нашей грязи? – усмехнулся старик и я наконец-то смог расслабиться. Его седые брови забавно заползали по лбу. – Ваш вопрос самый скромный и вежливый из тех, что нам довелось слышать в отношении дочери… – он махнул рукой. – Но, спешу вас расстроить, мы и сами не знаем, что является причиной такого странного поведения Эльмы. Ей восемнадцать, она обучена петь, другим искусствам, но желания жить как положено у нее нет. Мы не уверены, что из-за худобы она сможет понести ребенка, если все же найдется мужчина, готовый с ее поведением мириться. Она не больна, как врачи говорят. Здорова сейчас и вообще с рождения ничем не болела. – он закурил. Я заметил, что с его лысого затылка на лоб скатилась капелька пота. – Но из-за того, что она была… странным ребенком, по городу идут слухи и мы вынуждены запирать ее. У кого не спроси, все клевещут, что она одержима бесами! Если бы родилась лет 50 назад, ее бы как ведьму сожгли на костре, это точно… Казалось бы, кто верит в это в наше время?! Здесь все верят! – Артур резко прервался и задумался, взял платок и начал собирать капли пота с лица. – Это ведет к тому, что состояние Эльмы ухудшается. Сами видите… Если говорить откровенно, – он по-доброму покачал мне головой. – Она даже меня иногда пугает своими песнями. Ходит и поет. А если не поет, то бегает по дому как мышка. Приносит невесть что, ест… –мужчина потупился и сглотнул, будто удержав за зубами что-то лишнее, во что лучше не посвящать незнакомца. – Странная она, да. Странная. Но не ведьма! – он стукнул кулаком по столу так, что пепельница даже подпрыгнула. Видно, что это больная тема, а старик испытал странное облегчение от своей исповеди. Я даже рад был выслушать. Немного погодя он еще раз добавил:

– но не ведьма. – и замолчал, громко выдохнув. Ему явно из-за хрипов и старости уже было тяжело говорить.

Я остался в легком шоке. Я никогда мог похвастаться особыми познаниями в медицине, но даже мне легко было понять, что проблема девушки не связана с телом или головой как таковыми. Она жертва суеверного общества, в котором оказалась, будучи наследницей некоторых женских странностей, и это работа для, как сейчас говорят, мозгоправа. Семье можно было только посочувствовать, но я пошел дальше. Явно, девочка запала мне в душу, и я не мог сопротивляться. Я начал наведываться к Холлоуэям чаще, чем нужно было.