В голове всплыли знакомые образы.

И в его глазах я заметила то же самое узнавание.

Я выпрямилась вслед за ним. Взяла протянутую корзинку, не прикасаясь к его длинным пальцам. Но незнакомец уже отходил, опустив подбородок, окончательно скрывая лицо.

– Спасибо, – растерянно пробормотала я на английском.

Он резко склонил голову, услышав мой голос, и сделал еще один шаг назад.

– My apologies, – повторил он, натянул кепку ниже, развернулся и исчез среди рядов мясного отдела.

Я закрыла рот.

Прошла мимо нескольких продуктовых стеллажей, раздумывая о том иностранце, наверняка давно покинувшем магазин. И, когда остановилась около полки со специями, размышляя, нужна ли домой куркума, вновь заметила его. Парень стоял у противоположного конца стеллажа. И делал вид, что выбирает макароны. «Точно притворяется», – подсказывала мне интуиция. Интуиция, которая компенсирует топографический кретинизм.

Кепка скрывала его лицо, но я знала, куда он смотрит. С его стороны открывался вид на кассу, возле которой стояла Лия. За кем из них он наблюдает? За Лией или кассиром? Хочет ограбить магазин? Или он тайный поклонник моей одноклассницы? В любом случае пора делать отсюда ноги.

Я убедилась, что незнакомец не обращает на меня внимания, и проскочила мимо. Уже на кассе вывалила продукты, как можно быстрее расплатилась и потянула Лию наружу.

– Что-то не так? – прошептала она, как только мы вышли из магазина и остановились в нескольких метрах от входа.

В обеих руках она держала бумажные пакеты, ведь позволить мне нести продукты в одиночку ей не разрешала совесть.

– Ты посчитаешь меня параноиком, но…

Вдруг двери магазина открылись и вышел тот самый парень в черном. В руках он держал прозрачный стакан с бумажной трубочкой. Попивая мой любимый чайный напиток, он ушел к парковке и растворился среди машин.

Я ощутила во рту привкус этого чая.

Да, я параноик.

– Ой.

Лия опустила пакеты на землю и проверила вибрирующий телефон.

– Это мама, – пояснила она, прочитав сообщения. – Попросила купить домой красный перец и сметану, подождешь тут?

Я кивнула, и Лия побежала обратно.

В небе сверкнула молния. Вслед за ней прогремел гром. Вот-вот начнется самый настоящий ливень. Когда умер Аксель, погода была такой же.

Что-то не так.

Моя интуиция стучалась в двери разума, пытаясь о чем-то предупредить. Но о чем? Прохожие разбежались из-за непогоды, в магазине находились только Лия и кассир. Мои пальцы теребили ручки пакета, нога стучала по брусчатке.

Я что-то упускаю.

Вдруг на парковку въехала машина. Красная, старая и побитая, словно только вчера участвовала в гонках с перестрелками из автоматов. Номер у машины отсутствовал.

Она остановилась у входа в магазин. Двери со скрипом открылись, наружу вышли двое мужчин в выцветших толстовках и с натянутыми на голову капюшонами. Руки в карманах держали что-то массивное. Они вошли в магазин, но машина осталась заведенной, а двери – открытыми.

Что за черт?

До окончания работы продуктового осталась ровно минута. Кассир не должен впускать их. Именно так парнишка и поступал перед самым закрытием.

Я даю Лии ровно минуту, чтобы выйти оттуда. Даю кассиру минуту, чтобы выгнать их и закрыться. Я даю себе минуту, прежде чем начну действовать.

Когда время на экране телефона показало четыре часа дня, а Лия так и не появилась, я набрала номер полиции и нажала на вызов.

И тут из магазина раздался крик.

И я выронила телефон из рук.

Лия.

– Черт. – Я бросила пакеты и рванула в продуктовый.

Было глупо с моей стороны не дождаться ответа полиции.

Стеклянные двери закрылись за спиной в тот момент, когда я глазами отыскала одноклассницу. Лия стояла возле кассы, подняв руки вверх. Под ее ногами лежала пачка разбитых яиц, а за кассой все так же стоял парнишка. Оба они находились под прицелом пистолета.