– Как все прошло?

– Не слишком познавательно. Я быстро все съел.

– Хаха. Значит все-таки голодный.

– Нет-нет, все в порядке. – Я разлил вино по бокалам, протянул ей тот, что с красной ножкой, и поднял свой: – Во-первых, хочу сказать спасибо за вашу вражду.

– Наверное, вы хотели сказать «гостеприимство».

– О. Мой чертов английский, конечно я имел в виду гостеприимство! – Слова «hostility» и «hospitality» так созвучны, что я их перепутал. – Мне надо больше практиковаться: целый год почти не с кем было поговорить по-английски.

– Ничего, хорошая шутка получилась! – рассмеялась Клаудия. – Вообще-то ваш английский вполне неплох.

– Спасибо, но можно я вам не поверю? – улыбнулся я.

– Уж точно лучше, чем у многих немцев и греков.

– Мне трудно о них судить.

– Так расскажите, Алексей, кто вы? Чем занимаетесь? – начала она вежливое знакомство.

Я коротко рассказал о работе и о городе, в котором год назад упал метеорит, о том как множество людей остались без стекол в окнах и как я рассказывал в об этом в новостях. Добавил, что неженат, чаще всего путешествую один, и рассказал, чем именно больше всего интересуюсь в поездках. Клаудия часто прерывала меня короткими вопросами, которые были всегда точны, емки, уместны, и выводили рассказ на новую тропинку, но в то же время не выплескивались из заданных мной берегов. Ни разу она не спросила о том, чего я не коснулся до сих пор в своих описаниях. Чувствовалось, что ей действительно интересно слушать, и слушать она умеет: делает это с живым участием, и в то же время с тактом; посматривает на собеседника, но не упирает глаза в глаза. При этом я готов был биться об заклад, что те вопросы, которые задавала эта женщина, действительно ее интересовали. Все остальное она просто оставляла в стороне. Изредка Клаудия поворачивала голову к телевизору и по нескольку секунд смотрела в экран.

– В Италии сильное землетрясение, – пояснила она, – Там разрушен целый город, говорят, что многие погибли. Ужасно, просто ужасно.

– Действительно. У вас есть там знакомые?

– Кажется нет, но моя дочь собирается жить в Милане.

– Землетрясение было где-то рядом?

– Нет, в центре сапога, к востоку от Рима.

– Ну, это довольно далеко, вашей дочери вряд ли будет угрожать что-то подобное.

– Да, но как подумаешь…

– Поэтому я стараюсь меньше думать о новостях, хоть и занимаюсь ими на радио. Чаще всего они говорят о том, что нас совсем не касается, но преподносят это так, будто каждый день в нашей жизни – новая трагедия, и не одна.

– Это точно. Неужели нельзя в новостях говорить о хороших вещах?

– Можно. Но разве их будут тогда слушать? Новости – это всегда что-то из ряда вон. Хорошо, если рекорд или научное открытие. Но чаще всего это кровь, грабеж и катастрофы.

– Так вы не любите свою работу?

– Не очень. Но, к сожалению, она интересна и держит в тонусе. И к счастью, – сделал я акцент, – это не единственная моя профессия. Так что есть на чем успокаивать нервы и перезаряжать батареи… А чем занимаетесь вы, Клаудия? Как я понимаю, сдавать свой дом в аренду – не единственная ваша работа?

– Вообще-то три дома: два соседних здания тоже мои. И кроме этого, я менеджер: сдаю в аренду чужие дома, виллы и апартаменты. Всего у меня в управлении двадцать восемь таких мест.

– Ничего себе!

– Как раз сейчас готовлюсь принять большую группу из Австралии – она приедет в начале сентября. Там будет двадцать четыре человека. И подготовить для них всю эту фигню … ну вы знаете: полотенца, простыни, мусорные пакеты, помыть полы… моя уборщица не успевает иногда даже мой дом подмести! Уфф, куча работы, – выдохнула Клаудия и отпила вина. Потом она отставила бокал, сославшись на проблемы с желудком: