— Слушай, — сажусь на корточки и беру Елку за ручки, — ты же его совсем не знаешь. Вам надо познакомиться, притереться. Видела, какая у него коробка в руках? С подарком прибыл.

— Ага, с селезнем сутулым, — бурчит упрямо.

— Не делай поспешных выводов. Что за манера? Меня ты тоже сначала послала в пешее э… далеко, в общем, — поправляю речь, опомнившись, что толкую с шестилетней мини-женщиной. — А сейчас мы команда.

— Он сказал, что я могу называть его папой. Совсем псих, — тем же шепотом ругается она. — Какой он папа? Даже роль нормально сыграть не может. Бездарь.

Я понимаю страдания Елки, сам отлечил дюжину ухажеров своей матери после ее развода с папашей. Некоторые из них без сомнения не имели серьезных намерений, но были и нормальные парни. Те, с кем у мамы могло что-то получиться. Каким же говнюком я был!

— Останься с нами на Новый год, — вдруг просит Елка. — Помоги мне разубедить маму выходить за этого фрукта.

У меня шары из орбит вылезают. Малявка-то не теряется. Если в кого-то вцепилась, то всю кровь выпьет.

— Дружочек, но ты же помнишь, что меня ждет девушка?

— Ты ее любишь? — еще более неожиданно спрашивает она.

— При чем тут это?

— Значит, не любишь. А то бы сразу ответил. Тогда зачем она тебе? Найдешь себе другую. Ты парень на твердую четверочку, шансы есть.

— Так…

— Тебе трудно, что ли? Говоришь, что мы команда, а сам собираешься меня кинуть. Чего ты хочешь? Называй цену. Я все что угодно сделаю. Только не бросай меня и маму.

Перевожу взгляд с Елки на ее маму и сглатываю. У той уже глаза кровью налиты, и стакан с лимонадом в руке хрустит.

— Ты раздуваешь из мухи слона, — говорю Елке. — Они абсолютно гармоничная пара. Оба с присвистом…

Малявка хмурится, выдернув руки из моих ладоней и скрестив их на груди.

— Никакой ты мне не друг, Майк Кайсаров, — ворчит оскорбленно. — Езжай к своей злюке и забудь мой телефон.

Опять задаюсь вопросом, почему ей не дали главную роль в спектакле? Такой талант пропадает. Она, конечно, заслужила люлей, как бы ни непедагогично это звучало. Но я сам невыносимым был. Как вспомню, дрожь берет. Так что знаю, что к Елке нужен особый подход.

Лида, восстановив свой энергетический потенциал стаканчиком лимонада, глазами буксирует меня к выходу, негласно желая счастливого пути, что можно озвучить одним словом: «Проваливай!» А ее дочь, наоборот, смотрит на меня с немой мольбой остаться. Снова льнет к моему уху и резко поднимает ставки, шепнув:

— Разрешу поцеловать маму.

Аж поперхиваюсь. Такую маму я готов не только целовать. И разрешения бы не спрашивал. И так еле удержался от искусственного дыхания рот в рот. Но у меня в кармане кольцо для Полины. Решение принято, рассмотрению не подлежит. Она не подарок, но в обморок от меня не падает.

— Она на тебя запала, — продолжает нажимать Елка. — Ты же не думаешь, что она от всех парней сознание теряет?

— Я думаю, она просто испугалась, что с ее дочкой тусуется чужой дядя.

— Ну пожалуйста, Майк.

— Даже если бы я мог, в качестве кого я бы остался?

Она недолго размышляет, постукивая пальчиком по подбородку, и выдает созревшую идею:

— Как мой папа!

— Это невозможно. Ты не моя дочь.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— А у меня нет папы. Мы могли бы выручить друг друга.

Едрен-батон! Подрастет, возьму ее к себе в партнеры. Любого крепколобого осла убедит, что дважды два пять.

— Есть загвоздка, — делаю очередную попытку соскочить. — Я в дочке не нуждаюсь.

— То есть ты жалеешь о том, что между нами было? — театрально ахает она, положив ладонь на грудь. — Я посвятила тебе лучший день уходящего года, а ты бросаешь меня?