– Господи, что ж это такое деется-то, а? Никак всю хату собрались развалить, ироды проклятые?! Я вот щас поймаю, все руки-ноги повыдёргиваю, штаны спущу, и по всей деревне в одних трусах побежите! – пригрозил он, забыв о том, что в данный момент сам стоит в одних трусах. Анатолий Трифонович ещё немного для порядка поорал в темноту и, не услышав ответа, пошёл спать. Но как только он уютно укутался в одеяло и закрыл глаза, за окном вновь раздались знакомые звуки. Отшвырнув подушку в угол, председатель вновь направился к телефону и набрал номер Анискина.

– Да у тебя глюки, Трифоныч, – сонно зевая в трубку, отозвался Анискин, – иди спать. Ради бога, не морочь голову.

– Какие глюки? Они мне сейчас чуть стекло не выбили! – рассердился Дрозд. – Да сам послушай! – и он отслонил трубку от уха, чтобы милиционер убедился сам.

Сквозь шумы и трески Анискин и вправду услышал что-то похожее на стук в окно.

– Ты вот что, Трифоныч, ты там не паникуй, выйди на крыльцо, пройди круг дома, поспрошай, мож кто отзовётся, в общем, болвана из себя разыграй, потяни время, а мы сейчас с Пашкой вернёмся.

– Не, лучше без Пашки!

– Ну, добре, буду без Пашки. Ты, главное, время потяни, меня дождись…

А мы в это время продолжали «концерт для председателя с пружиной». Наталья разошлась не на шутку, и я уже серьёзно стал опасаться за окно.

– Пора заканчивать, – вдруг неожиданно сказала она.

– Почему? – не поняли мы.

– Вишь – долго не выходил? Значит, опять Анискину по телефону звонил. Сейчас как появится, так через две-три минуты жди Анискина.

– Голова! – одобрили мы.

И точно, очень скоро появился председатель и как-то наигранно, совсем не зло, стал ругаться и расхаживать вокруг дома. Мы ещё немного постучали для порядка и уже хотели по-тихому сматывать удочки, как Наталья вдруг метнулась в темноту и ящерицей поползла к дому.