– Беспорочная лилия для беспорочной лилии, – с поклоном произнес он.

Бёрли и Уолсингем со страдальческим видом покачали головой.

– Спасибо, Роберт, – сказала я, но вместо того, чтобы послать за вазой, демонстративно положила цветок на стол, где он должен был быстро увянуть. – А теперь можете садиться.

– Полагаю, все ознакомились с буллой об отлучении и низложении Елизаветы? – заговорил Бёрли. – Если нет, у меня при себе имеются списки.

Я стиснула зубы. Подумать только!

– Ступни Господни! Эти испанцы будут донимать меня даже из ада?

– Ваше величество, ничего нового в этом нет, – презрительно фыркнул Уолсингем. – Разве что формулировки слегка изменились по сравнению с первыми двумя – той, что в тысяча пятьсот семидесятом году издал Пий Пятый, и следующей за ней, восьмидесятого года, которую издал Григорий Тринадцатый. Новый папа, новая булла.

– Загвоздка в том, какой груз они везут, – сказал Бёрли. – Это отвратительно.

– Для них это нечто вроде Крестового похода, – пожал плечами Уолсингем. – Все их корабли именуются в честь какого-нибудь святого или ангела. Штандарт флагманского корабля, на котором вышиты Святая Дева и распятие, был освящен архиепископом Лиссабонским. Отчего бы в трюмах не находиться свиткам с буллами? Да, кстати, это вам понравится. У меня есть перечень их паролей. В воскресенье это «Иисус», в понедельник «Святой Дух», во вторник «Пресвятая Троица», в среду «святой Иаков», в четверг «ангелы», в пятницу «все святые», а в субботу «Богородица».

– Зная ребят вроде Дрейка или Хокинса, я даже думать не хочу, какие пароли у нас, – коротко хохотнул Лестер.

– Ах да, а еще все на борту исповедовались и получили отпущение грехов, о чем имеют при себе соответствующую грамоту, – добавил Уолсингем.

Он не переставал меня изумлять. Где он раздобыл такие сведения?

– Вы, должно быть, подкупили священника, иначе откуда все эти подробности? – сказала я.

Его молчание подтвердило мою догадку красноречивее всяких слов.

– И да, здесь, в Англии, и даже в самом Лондоне, есть те, кто молится за успех этого предприятия, – наконец произнес он.

– Если вы так говорите, вам наверняка известны их имена, – заметила я. – Выкладывайте.

Кого угодно другого эта просьба поставила бы в затруднительное положение, но я знала, что у него на руках все факты. Мне просто хотелось тоже ими располагать.

– Филипп Говард, граф Арундел, – сказал он. – Даже будучи заточен в Тауэр, он умудрился заручиться поддержкой сторонников и найти священника, который отслужил мессу за успех армады и за англичан, что находятся на борту испанских кораблей. И да, я располагаю именами всех, кто при этом присутствовал.

– Англичане на борту испанских кораблей! – возмутился Лестер. – Какой позор!

– Люцифер с сонмом его присных проникли повсюду, – пожал плечами Уолсингем. – К тому же Арундел – крестник Филиппа Испанского. Чего вы ожидали?

– Когда армада вышла в море? – спросил Бёрли. – Она ведь уже вышла?

– Она еще в Лиссабоне. Мои осведомители говорят, что в ней около ста пятидесяти кораблей. Разумеется, не все военные. Среди них множество торговых и вспомогательных.

– Это будет самый большой в истории флот, вышедший в море. Если, конечно, ему удастся выйти. Смерть командующего два месяца назад, – Лестер с притворной скорбью перекрестился, – отбросила их назад. Санта-Крус знал толк в своем деле. Его преемник, этот Медина-Сидония, ничего не знает и не умеет. Он даже страдает от морской болезни! Хорошенький адмирал, нечего сказать!

– То, что восемь лет назад им удалось прибрать к рукам Португалию вместе со всеми кораблями в порту Лиссабона, стало величайшим подарком судьбы для них и величайшим несчастьем для нас, – заметил Бёрли. – Просто удивительно, что они так долго собирались. Разумеется, они надеялись, что кто-нибудь очень кстати для них посадит на трон Марию Шотландскую и сделает Англию католической, а им не придется даже пальцем пошевелить.